Морозовы (боярский род). Реформы, продиктованные жизнью

Василий Слепой и Рюрик-Василий Не будем торопиться. Давай сначала сравним Василия Васильевича Слепого или Тёмного (1415–1462) с Рюриком-Василием Ростиславичем (ум. 1211 или 1215), почти единственным подробно описанным Василием в 12 веке… Оба были великими князьями по 37 лет.

Боярин Морозов

«Но чюдно о вашей честности помыслить: род ваш, - Борис Иванович Морозов сему царю был дядька, и пестун, и кормилец, болел об нем и скорбел паче души своей, день и нощь покоя не имуще…»

Протопоп Аввакум. Письмо к боярыне Ф. П. Морозовой и княгине Е. П. Урусовой

По сообщению Григория Котошихина, при царе Алексее Михайловиче было всего 16 знатнейших фамилий, члены которых поступали прямо в бояре, минуя чин окольничего: князья Черкасские, князья Воротынские, князья Трубецкие, князья Голицыны, князья Хованские, Морозовы, Шереметевы, князья Одоевские, князья Пронские, Шейны, Салтыковы, князья Репнины, князья Прозоровские, князья Буйносовы, князья Хилковы и князья Урусовы .

Род Морозовых происходил от знаменитого новгородца Михаила (Миши) Прушанина, дружинника князя Александра Ярославича Невского, героя Невской битвы 1240 года, который «пеш с дружиною своею натече на корабли и погуби три корабли». Не позднее 1341 года, во времена великого княжения Ивана Калиты, его потомки появились в Москве. Потомок Михаила Прушанина в шестом колене Иван Семенович, по прозванию Мороз, стал родоначальником Морозовых. В 1413 году он построил церковь «на десятине». Его вдова Анна занимала третье место среди великокняжеских боярынь, а один из сыновей, боярин Лев Иванович, в день Куликовской битвы начальствовал передовым полком и был убит татарами. В той же битве погибли и его дядья Юрий и Федор Елизаровичи. Старший сын Ивана Мороза, Михаил, был боярином и в 1382 году исполнял весьма ответственное по тем временам поручение - ездил в Тверь к митрополиту Киприану, которого великий князь Дмитрий Донской не хотел пускать на митрополичий стол. В XV веке от Михаила Ивановича пошел ряд крупнейших боярских фамилий: Морозовы-Поплевины, Салтыковы, Шейны, Тучковы, Давыдовы, Брюхово-Морозовы и Козловы . С XIV и до конца XVII века 14 Морозовых были боярами, двое - окольничими и один - постельничим.

Боярин Борис (в крещении Илья) Иванович Морозов и его младший брат Глеб Иванович представляли собой четырнадцатое колено от Михаила Прушанина. Борис родился в 1590 году, его брат - около 1595-го. Их отрочество и юность пришлись на трагическую эпоху Смутного времени, когда на карту было поставлено само существование государства Российского. Большой вклад в дело спасения последнего православного царства внес тогда дед Бориса и Глеба боярин Василий Петрович Морозов (ум. 1630) . Будучи казанским воеводой, он в 1611 году по призыву патриарха Московского и всея Руси Ермогена во главе казанской рати пришел к Москве и присоединился к первому земскому ополчению, осаждавшему занятый польскими интервентами Кремль. Затем Василий Петрович уехал в Ярославль, где вступил в ополчение Кузьмы Минина и князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Вместе с последним подписывал рассылаемые в разные города грамоты с призывом встать «против общих врагов польских и литовских и немецких людей и русских воров».

После избрания 21 февраля 1613 года Земским собором на царство Михаила Феодоровича Романова участники собора направили на Красную площадь особую депутацию из четырех наиболее уважаемых людей, чтобы возвестить народу о своем выборе. В состав этой депутации, объявившей с Лобного места об избрании нового царя, входил и Василий Петрович Морозов.

Через полгода, 11 июля 1613 года, Василий Петрович был одним из главных участников торжественного венчания на царство юного Михаила Феодоровича. Царь не забыл заслуг Морозовых и приблизил их ко двору. Внуки Василия Петровича Борис и Глеб уже с 1614 года были взяты «на житье» во дворец и служили спальниками царя, то есть входили в число самых приближенных к нему людей. В 1634 году Иван Васильевич и Борис Иванович Морозовы были пожалованы в бояре, при этом последний одновременно назначался «дядькой», то есть воспитателем, наследника престола - пятилетнего царевича Алексея.

Борис Иванович был человеком умным, ловким, достаточно образованным и известным своей привязанностью к иностранцам и иностранным обычаям. Так, Адам Олеарий описывает, как он провожал 30 июня 1636 года голштинское посольство в Персию:

«Едва мы немного отъехали от берега, подошел сюда молодого князя гофмейстер Борис Иванович Морозов, доставивший разных дорогих напитков и имевший при себе трубачей своих. Он попросил послов немного пристать, чтобы он мог на прощанье угостить их. Послы, однако, отказались, а так как перед этим… он некоторым из нас на соколиной охоте доставил большое удовольствие, то мы и подарили ему серебряный прибор для питья. После этого в особой маленькой лодке он довольно долго ехал рядом с нами, велел своим трубачам весело играть, а наши им отвечали. Через некоторое время он даже пересел в нашу лодку и пил с нашими дворянами вплоть до утра, после чего он, со слезами на глазах, полный любви и вина, простился с нами» .

Однако далеко не все иностранцы разделяли любовь всесильного боярина к ним. Августин Мейерберг, например, характеризует Морозова в таких нелицеприятных словах, заодно высокомерно осуждая всю московскую образованность того времени: «Этого отрока (Алексея Михайловича. - К. К.) отец поручил боярину Борису Ивановичу Морозову для обучения добрым нравам и наукам; но Морозов не в состоянии был напечатлеть на чистой скрижали отроческой души те образы, о которых у самого его не было в голове понятия. Москвитяне без всякой науки и образования, все однолетки в этом отношении, все одинаково вовсе не знают прошедшего, кроме только случаев, бывших на их веку, да и то еще в пределах Московского царства, так как до равнодушия не любопытны относительно иноземных; следовательно, не имея ни примеров, ни образцов, которые то же, что очки для общественного человека, они не очень далеко видят очами природного разумения. Где же им обучать других, когда они сами необразованны и не в состоянии указывать перстом предусмотрительности пути плавания, пристани и бухты, когда не видят их сами?»

Морозов неотлучно находился при царевиче Алексее в течение тринадцати лет. Именно он познакомил своего воспитанника с Западом, обучал его космографии, географии, привил привычку носить европейскую одежду и вкус к хозяйственной деятельности. О самом Борисе Ивановиче в Москве поговаривали: «Борис-де Иванович держит отца духовнаго для прилики людской, а киевлян-де начал жаловать, а то-де знатно дело, что туда уклонился к таковым же ересям». К несчастью, посеянная и взращенная им в царевиче любовь ко всему заграничному сопровождалась пренебрежением к своему, отечественному, пренебрежением, которое впоследствии перерастет в отторжение, а у сына царя Алексея Михайловича Петра приобретет формы поистине чудовищные, вылившись в лютую ненависть к старой Московской Руси. Даже такой благожелательно настроенный к Алексею Михайловичу историк, как В. О. Ключевский, писал: «Царь во многом отступал от старозаветного порядка жизни, ездил в немецкой карете, брал с собой жену на охоту, водил ее и детей на иноземную потеху, «комедийные действа» с музыкой и танцами, поил допьяна вельмож и духовника на вечерних пирушках, причем немчин в трубы трубил и в органы играл; дал детям западно-русского ученого монаха (Симеона Полоцкого), который учил царевичей латинскому и польскому» .

Сам боярин Морозов был обладателем редчайшей по тем временам библиотеки. Здесь были книги не только духовного, но и просветительского, светского содержания, не только отечественные издания Московского печатного двора, но и западные издания, выпущенные в Париже, Кельне, Франкфурте-на-Майне, Венеции, Базеле и Кракове. Среди авторов люди Античности и эпохи Возрождения, лица разных национальностей и даже вероисповеданий. Здесь были представлены Аристотель и Цицерон, Саллюстий Крисп и Гален, папа Григорий I Великий и архиепископ Кирилл Александрийский, Аврелий Августин и Альберт Великий, Марсилий Падуанский и Помпей Трог. «Даже по отдельным произведениям можно представить, каковы были тяга к европейской образованности, культурный уровень и интересы в боярской среде… Список книг боярина Б. И. Морозова свидетельствует об образованности высшего московского общества в середине XVII века: латинский язык в те времена был языком науки и знаний» .

В 1615 году Морозов был взят «на житьё» во дворец. В 1634 году возведён в бояре и назначен «дядькой» к царевичу Алексею Михайловичу. Он стал ещё ближе к молодому царю, когда женился на сестре царицы Анне Ильиничне Милославской. До конца жизни Морозов оставался самым близким и влиятельным человеком при царском дворе. Современники характеризовали его как человека умного и опытного в государственных делах, проявляющего интерес к западному просвещению. Вероятно этот интерес он сумел привить и своему воспитаннику.

Он владел 55000 крестьян и рядом производств железа, кирпича и соляными промыслами.

Тёмным пятном в биографии Морозова являются злоупотребления, послужившие одной из причин Соляного бунта 1648 года . В это время Морозов был начальником нескольких важных приказов (Большой Казны , Аптек и Налогов).

Покровительство недостойным родственникам, введение новых податей и откупов вызвали в московском народе возмущение против Морозова. Стремясь увеличить доходы казны, Морозов сократил зарплаты служащим и ввел высокий косвенный налог на соль. Эти меры вызвали народные выступления в мае 1648 года. Повстанцы требовали головы Морозова, Его ближайшие помощники. Траханиотов и Ларионов, были убиты, сам он едва спасся в царском дворце.

Царь вынужден был удалить своего любимца, - Морозов был выслан в Кирилло-Белозерский монастырь . Это, правда, не изменило отношения Алексея Михайловича к Морозову. Через четыре месяца Морозов вернулся в Москву.

По возвращении Морозов не занимал официального положения во внутреннем управлении, вероятно потому, что царь хотел выполнить данное народу обещание. В то же время, в 1649 году, Морозов принял активное участие в подготовке Соборного уложения , Свода законов, который просуществовал до 19 века.

Морозов все время был при царе. При выступлении в поход на Литву в 1654 г. царь пожаловал Морозова высшим военным званием - дворовым воеводою, начальником над «полком государевым».

Когда Морозов умер в 1661 году , царь лично отдал последний долг покойному в церкви вместе с другими.

Наследство

У Морозова не было наследников, и после смерти всё состояние перешло к его брату Глебу , который, однако, тоже вскорости умер. Всё совместное состояние досталось малолетнему сыну Глеба, а фактически - перешло в руки его матери - боярыне Феодосии Морозовой , известной своей старообрядческой деятельностью.

Литература

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Морозов, Борис Иванович" в других словарях:

- (1590 1661), русский государственный деятель, боярин; возглавлял русское правительство (с 1645), воспитатель («дядька») царя Алексея Михайловича (см. АЛЕКСЕЙ Михайлович). На пике своей политической карьеры Морозов руководил приказами Большой… … Энциклопедический словарь

- (1590 1661) боярин, воспитатель Алексея Михайловича. Фактический глава правительства в 1645 48. Его финансовые реформы вызвали Московское восстание 1648. Был сослан, с октября 1648 в Москве. До кон. 50 х гг. сохранял политическое влияние … Большой Энциклопедический словарь

Морозов, Борис Иванович боярин. Сверстник царя Михаила Федоровича, М. был взят в 1615 году на житье во дворец. В 1634 году возведен в бояре и назначен дядькой к царевичу Алексею Михайловичу. Его же попеченью Михаил Федорович поручил сына и при… … Биографический словарь

- (1590 1661), государственный деятель, возглавлял рус. правительство в середине 17 в., боярин. Был воспитателем («дядькой») Алексея Михайловича. Руководил приказами Большой казны, Стрелецким, Аптекарским, Новой четью. Стремясь увеличить доходы… … Большая советская энциклопедия

Борис Иванович Морозов (1590 1662) русский боярин, один из крупнейших землевладельцев своего времени, воспитатель царя Алексея Михайловича. В 1615 году Морозов был взят «на житьё» во дворец. В 1634 году возведён в бояре и назначен «дядькой» к… … Википедия

- "дядька", воспитатель и друг царя Алексея Михайловича (около 1590 1661). В 1645 г., в сане близкого боярина, сделался главным руководителем царя Алексея Михайловича в управлении, присутствовал в приказах стрелецком, большой казны и… … Большая биографическая энциклопедия

Дядька, воспитатель и друг царя Алексея Михайловича (около 1590 1661). В 1645 г., в сане близкого боярина, сделался главным руководителем царя Алексея Михайловича в управлении, присутствовал в приказах стрелецком, большой казны и иноземном, был… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Морозов … Википедия

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Морозов. Морозов, Борис Афанасьевич (р. 1944) актёр, народный артист России. Морозов, Борис Иванович (1590 1661) русский боярин, воспитатель государя Алексея Михайловича … Википедия

Морозов, Борис Иванович - боярин. Сверстник царя Михаила Федоровича, М. был взят в 1615 году "на житье" во дворец.

В 1634 году возведен в бояре и назначен "дядькой" к царевичу Алексею Михайловичу. Его же попеченью Михаил Федорович поручил сына и при своей смерти. С тех пор М., по выражению летописца, "пребывал в царском дому неотступно, оставя свой дом и пожитки и волю и покой всякий". Он стал еще ближе к молодому царю, когда женился на А.И. Милославской, сестре царицы. Современники указывают, что самый брак Алексея Михайловича с М.И. Милославской состоялся по замыслу М., который заранее имел в виду породниться с царем и ради этого будто бы постарался расстроить предположенный брак царя с первой его невестой из фамилии Всеволжских. До конца жизни М. оставался самым близким и влиятельным человеком при царском дворе, с успехом отстаивая свое положение против враждебной ему партии бояр Н.И. Романова и Я.К. Черкасского. Современники и иностранцы признают за ним большой ум и опытность в государственных делах; некоторые из них (например, Олеарий) отмечают также его интерес к западному просвещению. Высказывается предположение, что этот интерес он сумел привить и своему воспитаннику. Темным пятном на памяти М. остаются злоупотребления в управлении, бывшие одной из причин народного бунта 1648 года. В это время М. был начальником нескольких важных приказов (Большой Казны, Стрелецкого Приказа и Новой Чети). Насколько он был лично виновен в злоупотреблениях - установить невозможно; но его покровительством пользовались заведомо недобросовестные люди, и потому против него направилось народное негодование. Царь вынужден был обещать народу удалить своего любимца, и М. был выслан из Москвы в Кирилло-Белозерский монастырь. Все это нисколько не изменило отношения Алексея Михайловича к М. В собственноручных письмах царь наказывает игумену монастыря "оберегать Бориса Ивановича от всякого дурна", и очень скоро возвращает его в Москву, воспользовавшись челобитной об этом московских стрельцов, мысль о которой внушена им была "сверху". По возвращении М. не занимал официального положения во внутреннем управлении вероятно потому, что царь хотел таким образом выполнить данное народу обещание; но М. все время был при царе, неизменно сопутствуя ему в его "ближних походах" по подмосковным селам и монастырям. По словам Мейерберга, когда расстроенное здоровье не позволяло ему являться ко двору, царь часто навещал его тайком и советовался с ним о важнейших делах. Во время военных походов царя М. всякий раз получал высшее военное назначение - дворовым воеводой правой руки. Когда он умер, в 1662 году, царь "лично отдал последний долг покойному в церкви, вместе с другими" (Мейерберг) и роздал большие суммы по монастырям для его поминовения. По свидетельству Коллинса, М. после московского бунта "стал к народу снисходительнее, и умер, видев успешное действие своих советов, любимый государем и оплаканный народом, кроме дворянства". - М. был одним из крупнейших землевладельцев своего времени. По предположению Забелина, он начал свою службу не особенно достаточным дворянином; в 1628 году за ним уже числилось 500 десятин поместной земли, и этот оклад был увеличен при назначении его в дядьки к Алексею Михайловичу. Впоследствии ему пожалованы были богатейшие нижегородские села Лысково и Мурашкино, в которых числилось до 17 тысяч десятин. В год смерти М. в его владениях насчитывалось до 8 тысяч дворов или, по расчету Забелина, до 80 тысяч десятин. Сохранившиеся документы по управлению морозовскими имениями рисуют М. как образцового хозяина - администратора и являются драгоценным источником для изучения хозяйственного быта Московской Руси. - См. Якубов "Россия и Швеция в 17 веке" (донесения Поммеринга); Забелин "Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве" ("Вестник Европы", 1871 - 1872, январь).

Первое упоминание о селе Дубровицы относится к 1627 году. В Переписных книгах Перемышльской церковной десятины, объединявшей несколько десятков приходов, значится: " В Молоцком стану за боярином Иваном Васильевичем Морозовым старинная вотчина село Дубровицы на реке Пахре, усть речки Десны…" И.В.Морозов был представителем одного из старейших боярских родов, связанных с Москвой ещё с середины 14 века. Лучшие подмосковные земли более трехсот лет принадлежали этой фамилии. Многие Морозовы достигали высоких должностей на службе у московских князей и государей. Боярин Борис Иванович Морозов был воспитателем будущего царя Алексея Михайловича, а затем и его ближайшим советником.
Неплохо складывалась карьера и его дальнего родственника, владельца Дубровиц Ивана Васильевича Морозова. В ту пору, когда в старинных документах встречаются упоминания о Дубровицах, он возглавлял Владимирский судный приказ, который занимался разбором тяжб и взысканием налогов.
Невелики были Дубровицы в 1627 году. В описи значится двор боярский, где жил сам хозяин, а так же "двор коровий с деловыми людьми". Шесть крестьянских дворов пустовало. "А в селе церковь Илья Пророк деревяна клецки, а в церкови образы и книги и свечи и на колокольнице колоколы и всякое церковное строение вотчинников, - отметил патриарший учётчик заботу боярина, а у церкви во дворе поп Иван Фёдоров, а во дворе дьячок и просвирница".

Усадьба Дубровицы расположена на территории современного подмосковного города Подольск. Дубровицы сопровождает множество таинственных легенд и преданий. Легенда о посаженных Петром 1 деревьях во-время его пребывания в усадьбе, история о графе Дмитрие-Мамонове - Дубровицском затворнике, предания о семействе князей Голицыных, проживавшем в имении.
Удивительна и необычна для России архитектура - церкви Знамения, расположенной на территории усадьбы Дубровиц.
Дубровицкая церковь стоит на возвышении у слияния рек Десны и Пхры, образующем живописный пологий мыс на встрече рек. Вдоль возвышения, внизу тянется прекраснейшая тенистая липовая аллея с древней мощёной каменистой дорогой, а берега рек обрамляют раскидистые вётлы. Подольчане всегда любили отдыхать на этих берегах. Видно место слияние равнинных водных потоков и вправду обладает таинственной энергетикой, всегда притягивающей сюда людей. И сегодня, на обширном лугу часто проводятся народные празднества и традиционные гуляния.
На противоположном берегу высится тёмной стеной корабельный сосновый бор. С детства запомнил картину отца изображавшую этот чудесный Подольский бор и журчащую на каменистых перекатах реку у его подножия.
Посреди этого природного великолепия высится храм в необычном для России итальянском стиле с вычурными, испещрёнными ажурной резьбой растительного орнамента стенами, вершина храма увенчивается сложным золотым ажурным куполом, похожим на Российскую корону, с православным крестом на вершине, блистающим в лучах солнца. В солнечный день, кажется, что там - в солнечных слепящих бликах собирается какая-то неведомая энергия и освещает собой всю Подольскую округу. Не раз высказывалось предположение, что внутренние рельефы дубровицкого храма созданы на несколько лет позже, чем наружная белокаменная скульптура. Догадка эта казалось чрезвычайно привлекательной. Она позволяла обосновать гипотезу об участиях в работах артели итальянских скульпторов, приехавших в Москву вместе с архитектором Доменико Трезини 31 августа 1703 года. "Мастера резного дела италианцы: Пётр Джеми, Галенс Квадро, Карп Филари, Доменико Руско и Иван Марио Фонтана, - привел имена известный историк начала 19 века А.Ф.Малиновский. Их работу можно увидеть в летней церкви Богоявленского монастыря, а также снаружи и внутри Меншиковой башни и Дубровицкой церкви".

Владельцы усадьбы
Непопулярные в народе реформы Алексея Михайловича, который во многом следовал советам Б.И. Морозова, привели в 1648 году к грозному медному бунту. После кровавой расправы над восставшими в царском окружении рассудили так: временно удалить от Алексея Михайловича бывшего воспитателя и заменить его другим преданным человеком. Выбор царя пал на Ивана Васильевича Морозова, которому без задержки был пожалован высший придворный титул ближнего боярина.
Сохранилась составленная незадолго до этих событий окладная запись по имени И.В. Морозова.
Боярин Иван Васильевич дожил до преклонных лет. Перед смертью он постригся в монахи под именем старца Иокима, а свою подмосковную вотчину - "село Дубровицы, да село Ерино" - завещал в 1656 году дочери Аксиньи.
Аксинья (или Ксения) Морозова вышла замуж за князя Ивана Андреевича Голицына. С этого времени вотчина переходит к его фамилии. По заказу супругов в Дубровицах в 1662 году был поставлен новый деревянный храм, где богослужение велось до 1690 года.
Дочь старца Иокима прожила, по одним сведениям, до 1670 года и была погребена в Троицком монастыре. В другом списке голицынской родословной говорится, что она приняла постриг в московском Георгиевском монастыре и прожила там ещё несколько лет под именем монахини Евфимии.
Древний род князей Голицыных (третья его ветвь) дал России знаменитого деятеля Петровской эпохи Бориса Алексеевича Голицына.
Голицын законно гордился дубровицким шедевром. Именно он задумал строительство, выбрал достойных мастеров. Бывая подолгу в усадьбе, он наверняка вникал во многие художественные детал и вмешивался в ход работ. Борис Алексеевич, безусловно, неплохо разбирался в искусстве, и любая его прихоть могла существенно повлиять на развитие общего замысла усадебной ыцеркви.
На значительную роль Галицына в разработке замысла храма в Дубровицах указывал в начале прошлого века священник С.И.Романовский. В упомянутой нами словарной статье, написанной, правда, почти через сто лет после освящения церкви, он отмечал, что она построена "по плану и воле созидателя".