Человек как предмет изучения анатомии и физиологии. Человек как предмет конкретных наук Человек как предмет научного изучения

Существует большое количество философских концепций «человека». В социологии и психологии есть не меньшее число разных точек зрения на «человека» и попыток более или менее детального описания разных свойств и качеств его. Все эти знания, как мы уже сказали, не могут удовлетворить педагогику и при соотнесении друг с другом не выдерживают взаимной критики. Анализ и классификация этих концепций и точек зрения, а также объяснение того, почему они не дают и не могут дать знаний, удовлетворяющих педагогику, – дело специальных и весьма обширных исследований, далеко выходящих за рамки данной статьи. Мы не можем входить в обсуждение этой темы даже в самом грубом приближении и пойдем принципиально иным путем: введем, исходя из определенных методологических оснований (они станут понятными чуть дальше), три полярных представления, по сути дела фиктивных и не соответствующих ни одной из тех реальных концепций, которые были в истории философии и наук, но весьма удобных для нужного нам описания существующей сейчас реальной научно-познавательной ситуации.

Согласно первому из этих представлений «человек» есть элемент социальной системы, «частичка» единого и целостного организма человечества, живущая и функционирующая по законам этого целого. При таком подходе «первой» предметной реальностью являются не отдельные люди, а вся система человечества , весь «левиафан»; отдельные люди могут быть выделены как объекты и могут рассматриваться только относительно этого целого, как его «частички», его органы или «винтики».

В предельном случае эта точка зрения сводит человечество к полиструктуре , воспроизводящейся, то есть сохраняющейся и развивающейся, несмотря на непрерывную смену людского материала, а отдельных людей – к местам в этой структуре, обладающим только функциональными свойствами, порожденными пересекающимися в них связями и отношениями. Правда, тогда – и это совершенно естественно – машины, знаковые системы, «вторая природа» и т.п. оказываются такими же конституирующими элементами человечества, что и сами люди; последние выступают в качестве лишь одного вида материального наполнения мест, равноправного относительно системы со всеми другими. Поэтому неудивительно, что в разное время одни и те же (или аналогичные) места социальной структуры заполняются разным материалом: то люди занимают места «животных», как это было с рабами в Древнем Риме, то на места «животных» и «людей» ставятся «машины» или, наоборот, люди на места «машин». И нетрудно заметить, что при всей своей парадоксальности это представление схватывает такие общепризнанные стороны социальной жизни, которые не описываются и не объясняются другими представлениями.



Второе представление, наоборот, считает первой предметной реальностью отдельного человека ; оно наделяет его свойствами, почерпнутыми из эмпирического анализа, и рассматривает в виде очень сложного самостоятельного организма , несущего в себе все специфические свойства «человеческого». Человечество в целом тогда оказывается не чем иным, как множеством людей, вступивших во взаимодействие друг с другом. Иначе говоря, каждый отдельный человек при таком подходе – молекула, а все человечество напоминает газ, образующийся из хаотически и неорганизованно движущихся частиц. Естественно, что законы существования человечества должны рассматриваться здесь как результат совместного поведения и взаимодействия отдельных людей, в предельном случае – как та или иная суперпозиция законов их частной жизни.

Эти два представления «человека» противостоят друг другу по одному логическому основанию. Первое строится путем движения от эмпирически описанного целого к составляющим его элементам, но при этом не удается получить сами элементы – их не оказывается – и остается одна лишь функциональная структура целого, одна лишь «решетка» связей и создаваемых ими функций; в частности, на этом пути никогда не удается объяснить самого человека как личность , его активность, не подчиняющуюся законам того целого, в котором он, казалось бы, живет, его противостояние и противоборство этому целому. Второе представление строится путем движения от элементов, уже наделенных определенными «внешними» свойствами, в частности от «личности» отдельного человека, к целому, которое должно быть собрано, построено из этих элементов, но при этом никогда не удается получить такую структуру целого и такую систему организованностей, образующих ее, которые бы соответствовали эмпирически наблюдаемым явлениям социальной жизни, в частности, не удается объяснить и вывести производство, культуру, социальные организации и институты общества, а в силу этого остается необъяснимой и сама эмпирически описанная «личность».

Различаясь в указанных выше моментах, эти два представления совпадают в том, что они не описывают и не объясняют внутреннего «материального» строения отдельных людей и вместе с тем совсем не ставят вопрос о связях и отношениях между

1) «внутренним» устройством этого материала,

2) «внешними» свойствами отдельных людей как элементов социального целого и

3) характером структуры этого целого.

Так как значение биологического материала в жизни человека с эмпирической точки зрения бесспорно, а два первых теоретических представления не учитывают его, то это совершенно естественно порождает противостоящее им третье представление, которое видит в человеке прежде всего биологическое существо , «животное », хотя и социальное, но по происхождению своему все же животное, сохраняющее и сейчас свою биологическую природу, обеспечивающую его психическую жизнь и все социальные связи и отправления.

Указывая на существование третьего параметра, участвующего в определении «человека», и его бесспорное значение в объяснении всех механизмов и закономерностей человеческого существования, эта точка зрения, как и две первые, не может объяснить связей и отношений между биологическим субстратом человека, его психикой и социальными человеческими структурами; она только постулирует необходимость существования таких связей и отношений, но ничем до сих пор их не подтвердила и никак не охарактеризовала.

Итак, есть три полярных представления «человека».

Одно изображает его в виде биологического существа, материала с определенным функциональным устройством, в виде «биоида» ,

второе видит в человеке лишь элемент жестко организованной социальной системы человечества, не обладающий никакой свободой и самостоятельностью, безликого и безличностного «индивида » (в пределе - чисто «функциональное место » в системе),

третье изображает человека в виде отдельной и независимой молекулы, наделенной психикой и сознанием, способностями к определенному поведению и культурой, самостоятельно развивающейся и вступающей в связи с другими такими же молекулами, в виде свободной и суверенной «личности ».

Каждое из этих представлений выделяет и описывает какие-то реальные свойства человека, но берет только одну сторону, вне связей и зависимостей ее с другими сторонами. Поэтому каждое из них оказывается весьма неполным и ограниченным, не может дать целостного представления о человеке. Между тем требования «целостности» и «полноты» теоретических представлений о человеке вытекают не столько даже из теоретических соображений и логических принципов, сколько из потребностей современной практики и инженерии. Так, в частности, каждого из названных выше представлений человека недостаточно для целей педагогической работы, но вместе с тем ей не может помочь и чисто механическое соединение их друг с другом, ибо суть педагогической работы в том и состоит, чтобы формировать определенные психические способности личности, которые соответствовали бы тем связям и отношениям, внутри которых эта личность должна жить в обществе, и для этого формировать определенные функциональные структуры на «биоиде», то есть на биологическом материале человека. Другими словами, педагог должен практически работать сразу на всех трех «срезах» человека, и для этого он должен иметь научные знания, в которых будут зафиксированы соответствия между параметрами, относящимися к этим трем «срезам».

Но это означает, как мы уже и говорили, что педагогика требует такого научного знания о человеке, которое бы объединяло все три описанных выше представления о человеке, синтезировало бы их в одном многостороннем и конкретном теоретическом знании. Такова задача, которую педагогика ставит перед «академическими» науками о «человеке».

Но сегодня теоретическое движение не может ее разрешить, ибо нет необходимых для этого средств и методов анализа. Задачу приходится решать сначала на методологическом уровне, вырабатывая средства для последующего теоретического движения, в частности на уровне методологии системно -структурного исследования [Генисаретский 1965 a, Щедровицкий 1965 d ].

С этой позиции охарактеризованные выше проблемы синтеза полярных теоретических представлений выступают в ином виде - как проблемы построения такой структурной модели человека, в которой были бы

1) органически связаны три группы характеристик (см. схему 1): структурные связи S(I, k) объемлющей системы, «внешние функции » F(I, k) элемента системы и «структурная морфология » i элемента (пять групп характеристик, если мы представляем структурную морфологию элемента в виде системы функциональных связей s(p, q), погруженных на материал mp) и при этом

2) удовлетворены дополнительные требования, вытекающие из специфической природы человека, в частности возможность для одного и того же элемента занимать разные «места» структуры, как это обычно бывает в социуме, возможность отделяться от системы, существовать вне ее (во всяком случае, вне ее определенных отношений и связей), противостоять ей и перестраивать ее.

Схема 1

Наверное, можно утверждать, что сегодня не существует общих средств и методов решения этих задач даже на методологическом уровне.

Но дело усложняется еще и тем, что эмпирические и теоретические знания, исторически выработанные в науках о «человеке» и «человеческом» - в философии, социологии, логике, психологии, языкознании и др., - строились по иным категориальным схемам и не соответствуют чистым формам характеристик системно-структурного объекта; по своему объективному смыслу эти знания соответствуют тому содержанию, которое мы хотим выделить и организовать в новом синтетическом знании о человеке, но это содержание оформлено в таких категориальных схемах, которые не соответствуют новой задаче и необходимой форме синтеза прошлых знаний в одном новом знании. Поэтому при решении поставленной выше задачи, во-первых, нужно будет провести предварительную чистку и разбор всех специально-предметных знаний с тем, чтобы выявить те категории, по которым они строились, и соотнести их со всеми специфическими и неспецифическими категориями системно-структурного исследования, а во-вторых, придется считаться с наличными средствами и методами указанных наук, осуществивших разложение «человека» не в соответствии с аспектами и уровнями системно-структурного анализа, а в соответствии с историческими превратностями формирования их предметов исследования.

Историческое развитие знаний о человеке, взятых как в совокупности, так и в отдельных предметах, имеет свою необходимую логику и закономерности. Обычно их выражают в формуле: «От явления к сущности». Чтобы сделать этот принцип операциональным и работающим в конкретных исследованиях по истории науки, нужно построить изображения соответствующих знаний и предметов изучения, представить их в виде «организмов » или «машин » науки [Щедровицкий, Садовский 1964 h ; Пробл. иссл. структуры... 1967] и показать, как эти организмические системы развиваются, а машинообразные перестраиваются, порождая внутри себя новые знания о человеке, новые модели и понятия [Пробл. иссл. структуры... 1967: 129-189]. При этом придется реконструировать и изображать в специальных схемах все элементы систем наук и научных предметов: эмпирический материал , с которым имеют дело многочисленные исследователи, проблемы и задачи , которые они ставят, средства , которыми они пользуются (включая сюда понятия, модели и оперативные системы) , а также методические предписания , в соответствии с которыми они осуществляют процедуры научного анализа [Пробл. иссл. структуры... 1967: 105-189].

Пытаясь реализовать эту программу, мы неизбежно сталкиваемся с рядом затруднений. Прежде всего неясен объект изучения , с которым имели дело рассматриваемые нами исследователи, ибо они отталкивались всегда от разного эмпирического материала, а это значит, имели дело отнюдь не с тождественными объектами и, главное, по-разному «видели» их и строили свои процедуры анализа в соответствии с этим видением. Поэтому исследователю-логику, описывающему развитие знаний, приходится не просто изображать все элементы познавательных ситуаций и «машин» научного знания, но - и это опять-таки главное - исходить из результатов всего процесса и воссоздавать (фактически даже создавать) на основе их особую фикцию - онтологическую схему объекта изучения.

Эта конструкция, вводимая исследователем-логиком для объяснения процессов познания, обобщает и синтезирует множество познавательных актов, проведенных разными исследователями на различном эмпирическом материале, и в его предмете выступает в роли формального эквивалента того видения объекта изучения, которое у исследователей, работу которых он описывает, существовало в виде особого содержания сознания и определялось всем строением используемой ими «машины» (хотя в первую очередь - имеющимися в ней средствами).

После того как онтологическая картина построена, исследователь-логик в своем анализе и изложении материала делает трюк, известный под именем схемы двойного знания : он утверждает, что настоящий объект изучения был именно таким, каким он представлен в онтологической схеме, и после этого начинает относить к ней и оценивать относительно нее все, что реально существовало в познавательных ситуациях, - и эмпирический материал как проявления этого объекта, и средства, которые ему соответствуют (ибо именно они задали соответствующее видение объекта), и процедуры, и знания, которые этот объект должны «отражать». Короче говоря, онтологическая схема объекта изучения становится той конструкцией в предмете логика, которая так или иначе характеризует все элементы рассматриваемых им познавательных ситуаций, и поэтому на грубом уровне сопоставительный анализ и оценка разных систем знания могут проводиться в форме сравнения и оценки соответствующих им онтологических схем.

Наметим, пользуясь этим приемом, некоторые характерные моменты развития знаний о человеке, важные для нас в этом контексте.

Первые знания, бесспорно, возникают в практике житейского общения людей друг с другом и на основе связанных с этим наблюдений. Уже здесь, без сомнения, фиксируется различие «внешне выделенных» элементов поведения, с одной стороны, и «внутренних», потаенных, неведомых другим и известных только самому себе элементов - с другой.

Для получения знаний этих двух типов используются разные методы: 1) наблюдение и анализ объективно данных проявлений своего и чужого поведения и 2) интроспективный анализ содержания собственного сознания.

Между характеристиками «внешнего» и «внутреннего» в поведении и деятельности устанавливаются соответствия и связи. Эта процедура была описана как принцип исследования у Т.Гоббса: «... В силу сходства мыслей и страстей одного человека с мыслями и страстями другого всякий, кто будет смотреть внутрь себя и соображать, что он делает, когда он мыслит, предполагает, рассуждает, надеется, боится и т.д., и по каким мотивам он это делает, будет при этом читать и знать, каковы бывают при подобных условиях мысли и страсти всех других людей... Хотя при наблюдении действий людей мы можем иногда открыть их намерения, однако делать это без сопоставления с нашими собственными намерениями и без различения всех обстоятельств, могущих внести изменения в дело, все равно что расшифровывать без ключа... Тот же, кто должен управлять целым народом, должен, читая в самом себе, познать не того или другого отдельного человека, а человеческий род. И хотя это трудно сделать, труднее, чем изучить какой-нибудь язык или отрасль знания, однако, после того, как я изложу то, что читаю в самом себе, в методической и ясной форме, другим останется лишь рассмотреть, не находят ли они то же самое также и в самих себе. Ибо этого рода объекты познания не допускают никакого другого доказательства» [Гоббс 1965, т. 2: 48-49]. Так или примерно так, как это описывает Гоббс, человек когда-то очень давно был выделен в качестве эмпирического объекта наблюдений и анализа, и так на основе весьма сложной рефлективной процедуры, включающей момент интроспекции, складывались первые знания о нем. Они синкретически соединяли в себе характеристики внешних проявлений поведения (характеристики действий) с характеристиками содержаний сознания (целями, желаниями, объектно интерпретированным смыслом знаний и т.д.).

Использование подобных знаний в практике общения не вызывало затруднений и не создавало никаких проблем. Лишь много позднее, в специальных ситуациях, которые мы сейчас не анализируем, был поставлен методологический и собственно философский вопрос: «Что такое человек?», положивший начало формированию философских, а потом и научных предметов. Важно подчеркнуть, что этот вопрос ставился не в отношении к реально существующим людям, а в отношении к тем знаниям о них, которые в это время существовали, и требовал создания такого общего представления о человеке или такой модели его , которые бы объясняли характер существующих знаний и снимали возникшие в них противоречия (ср. это с нашими рассуждениями по поводу условий появления понятий «изменение» и «развитие» в седьмой части статьи).

Природа и происхождение подобных ситуаций, порождающих собственно философский, или «метафизический», вопрос о том, что представляет собой изучаемый объект, описаны уже в ряде наших работ [Щедровицкий 1964 a , 1958 а]; поэтому мы не будем здесь на этом останавливаться и подчеркнем лишь некоторые моменты, особенно важные для дальнейшего.

Чтобы по поводу уже существующих знаний был поставлен вопрос, ориентированный на новое представление объекта, эти знания обязательно должны стать объектами особого оперирования, отличного от простого отнесения их к объекту. Если это произойдет и новые формы оперирования появятся, то в знаниях благодаря этому должны будут выделиться «формы», противопоставляемые «содержанию», и несколько разных форм, положенных рядом и трактуемых как формы знания об одном объекте, должны будут сопоставляться друг с другом и оцениваться с точки зрения адекватности их объекту, гипотетически полагаемому в этом сопоставлении. В результате либо одна из уже имеющихся форм, либо какая-то вновь созданная форма знания должна будет получить индекс реальности , или, другими словами, выступить в роли изображения самого объекта - человека. Как правило, это бывают новые формы, ибо они должны объединить и снять в себе все выявленные к этому времени свойства человека (ср. это с нашими рассуждениями о модели-конфигураторе в четвертой части статьи).

Это условие накладывало очень жесткие требования на характер и строение подобных изображений человека. Трудность состояла прежде всего в том, что в одном изображении, как мы уже говорили, нужно было сочетать характеристики двух типов - внешние и внутренние. Кроме того, сами внешние характеристики устанавливались и могли быть установлены лишь в отношениях человека к чему-то другому (к среде, объектам, другим людям), но при этом их нужно было вводить как особые сущности , характеризующие не отношения как таковые, а лишь самого человека как элемент этого отношения; точно так же и внутренние характеристики нужно было вводить как особые и независимые сущности, но таким образом, чтобы они объясняли природу и свойства внешних характеристик. Поэтому все модели человека, несмотря на многие различия между ними, должны были фиксировать в своем строении факт и необходимость двух переходов:

1) перехода от изменений, произведенных человеком в окружающих его объектах, к самим действиям, деятельности, поведению или взаимоотношениям человека и

2) перехода от действий, деятельности, поведения, взаимоотношений человека к его «внутреннему устройству и потенциям », которые получили название «способностей » и «отношений ».

Это значит, что все модели должны были изображать человека в его поведении и деятельности, в его отношениях и связях с окружающим, взятых с точки зрения тех изменений, которые человек производит в окружающем благодаря этим отношениям и связям.

Важно обратить внимание на то, что как первая группа сущностей («действия», «взаимоотношения», «поведение»), так и вторая («способности» и «отношения») с точки зрения непосредственно фиксируемых эмпирических проявлений человека являются фикциями : первые сущности вводятся на базе непосредственно зафиксированных изменений в преобразуемых деятельностью объектах, но должны принципиально отличаться от самих этих изменений как совершенно особые сущности, а вторые вводятся на еще большем опосредовании, исходя из набора действий, взаимоотношений и т.п., но должны принципиально отличаться от них как характеристики совсем иных свойств и сторон объекта. При этом, чем больше имеется опосредований и чем дальше мы уходим от непосредственной реальности эмпирических проявлений, тем более глубокие и точные характеристики человека мы получаем.

Сейчас, если ограничиваться самым грубым приближением, можно выделить пять основных схем, по которым строились и строятся в науке модели «человека» (схема 2).

Схема 2

(1) Взаимодействие субъекта с окружающими его объектами . Здесь субъекты и объекты вводятся сначала независимо друг от друга и характеризуются либо по атрибутивным, либо по функциональным свойствам, но всегда безотносительно к тому взаимодействию, в которое их потом поставят. По сути дела, при таком подходе субъекты и объекты с точки зрения будущего отношения совершенно равноправны; субъект есть лишь объект особого типа.

Эта схема использовалась в объяснении «человека» многими авторами, но, наверное, наиболее детально и подробно она развита Ж.Пиаже. К каким парадоксам и затруднениям приводит последовательное развертывание этой схемы в объяснении поведения и развития человека, показано в специальных работах Н.И.Непомнящей [Непомнящая 1964 c, 1965, 1966 с]).

(2) Взаимоотношение организма со средой . Здесь два члена отношения уже неравноправны; субъект является первичным и исходным, среда задается по отношению к нему как нечто имеющее ту или иную значимость для организма. В предельном случае можно сказать, что здесь даже нет отношения, а есть одно целое и один объект - организм в среде; по сути дела, это означает, что среда как бы входит в структуру самого организма.

По-настоящему для объяснения человека эта схема не использовалась, ибо с методической точки зрения она очень сложна и до сих пор в достаточной мере не разработана; эта методическая сложность, по сути дела, приостановила использование этой схемы и в биологии, где она, бесспорно, должна быть одной из основных.

(3) Действия субъекта-деятеля по отношению к окружающим его объектам. Здесь тоже, по сути дела, нет отношения в точном смысле этого слова, а есть один сложный объект - действующий субъект; объекты, если они задаются, включаются в схемы и структуры самих действий, оказываются элементами этих структур. Отдельно эта схема применяется очень редко, но часто используется в соединении с другими схемами как их компонент. Именно от этой схемы чаще всего переходят к описаниям преобразований объектов, совершаемых посредством действий, или к описанию операций с объектами, и, наоборот, - от описаний преобразований объектов и операций к описаниям действий субъекта.

(4) Взаимоотношения свободного партнерства одного субъекта-личности с другими . Это - вариант взаимодействия субъекта с объектами для тех случаев, когда объекты являются одновременно и субъектами действия. Каждый из них вводится сначала независимо от других и характеризуется какими-либо атрибутивными или функциональными свойствами независимо от той системы взаимоотношений, в которую они потом будут поставлены и которая будет рассматриваться.

Такое представление «человека» наиболее широко используется сейчас в социологической теории групп и коллективов.

(5) Участие «человека» в качестве «органа» в функционировании системы, элементом которой он является . Здесь единственным объектом будет структура системы, включающей рассматриваемый нами элемент; сам элемент вводится уже вторичным образом на основе отношений его к целому и к другим элементам системы; эти отношения задаются путем функционального противопоставления на уже введенной структуре целого. Элемент системы по определению не может существовать отдельно от системы и точно так же не может характеризоваться безотносительно к ней.

Каждая из этих схем требует для своего развертывания особого методического аппарата системно-структурного анализа. Различие между ними распространяется буквально на все - на принципы анализа и обработки эмпирических данных, на порядок рассмотрения частей модели и относящихся к ним свойств, на схемы конструирования разных «сущностей», превращающих эти схемы в идеальные объекты, на схемы связи и объединения свойств, относящихся к разным слоям описания объекта, и т.п.

Особое место среди всех возникающих здесь методологических проблем занимают проблемы определения границ предмета изучения и включенного в него идеального объекта. Они содержат два аспекта: 1) определение структурных границ объекта на самой графически представленной схеме и 2) задание того набора свойств, который превращает эту схему в форму выражения идеального объекта и конституирует ту действительность изучения, законы которой мы ищем. Нетрудно заметить, что в зависимости от того, как мы будем решать эти проблемы, у нас совершенно по-разному будет определяться и задаваться «человек».

Так, например, если мы выберем первую модель, в которой человек рассматривается как субъект, взаимодействующий с окружающими его объектами, то, хотим ли мы этого сознательно или нет, нам придется ограничить человека тем, что изображено заштрихованным кружком на соответствующей схеме взаимодействия, а это значит - лишь внутренними свойствами этого элемента. Само отношение взаимодействия и изменения, производимые субъектом в объектах, неизбежно будут рассматриваться лишь как внешние проявления человека, во многом случайные, зависящие от ситуации и уж во всяком случае не являющиеся его конституирующими компонентами. Представление о свойствах, характеризующих человека, и порядок их анализа будут совершенно иными, если мы выберем пятую модель. Здесь главным и исходным будет процесс функционирования системы, элементом которой является человек, определяющими станут внешние функциональные характеристики этого элемента - его необходимое поведение или деятельность, а внутренние свойства, как функциональные, так и материальные, будут выводиться из внешних.

Мы привели эти беглые соображения только для того, чтобы пояснить и сделать более зримым тезис, что каждая из перечисленных выше моделей, с одной стороны, предполагает свой особый методический аппарат анализа, который еще нужно разрабатывать, а с другой стороны, задает совершенно особое идеальное представление «человека». Каждая из них имеет свои эмпирические и теоретические основания, каждая схватывает какую-то сторону реального человеческого существования. Ориентировка на все эти схемы, а не на одну какую-либо из них имеет свое оправдание не только в «принципе терпимости» по отношению к разным моделям и онтологическим схемам, но также и в том, что реальный человек имеет массу различных отношений к своему окружению и к человечеству в целом.

Такой вывод не снимает необходимости конфигурировать все эти представления и модели. Но сделать это в одной теоретической модели сейчас , как мы уже говорили, практически невозможно. Поэтому, чтобы избежать эклектизма, нам остается один путь: выработать в рамках методологии схемы, определяющие закономерную и необходимую последовательность привлечения этих моделей при решении разнообразных практических и инженерных задач, в частности задач педагогического проектирования. Строя эти схемы, мы должны сообразоваться с тремя непосредственно данными и одним скрытым основаниями:

во-первых, с общими методологическими и логическими принципами анализа системных иерархированных объектов;

во-вторых, с той картиной видения объекта, которая задается выбранной нами практической или инженерной работой;

в-третьих, с отношениями между предметными содержаниями объединяемых нами моделей и,

наконец, - четвертое, скрытое основание - с возможностью содержательно истолковать методологическую схему всей области объекта, создаваемую нами при движении от одних моделей к другим (схема 3).

Схема 3

Перечисленных оснований достаточно для того, чтобы наметить вполне строгую последовательность рассмотрения разных аспектов и сторон объекта.

Так, в общей методологии системно-структурных исследований существует принцип , что при описании процессов функционирования организмически или машинно представленных объектов начинать анализ нужно с описания строения системы, объемлющей выделенный объект, от сети ее связей идти к описанию функций каждого отдельного элемента (одним из них или несколькими по условиям задачи является изучаемый нами объект), а затем уже определять «внутреннее » (функциональное или морфологическое ) строение элементов так, чтобы оно соответствовало их функциям и «внешним» связям (см. схему 1; более подробно и более точно действующие в этой области методологические принципы изложены в [Щедровицкий 1965 d ; Генисаретский 1965 a]).

Если бы существовало всего одно структурное представление «человека», то мы действовали бы в соответствии с изложенным принципом, «накладывали» имеющуюся структурную схему на эмпирический материал, накопленный разными науками, и таким путем связали его в рамках одной схемы.

Но существующие сейчас науки, так или иначе описывающие «человека», строились, как мы уже говорили, на основе разных системных представлений объекта (схема 2), причем все эти представления справедливы и законны в том смысле, что они правильно схватывают какие-то «стороны» объекта. Поэтому одного приведенного выше принципа недостаточно для построения методологической схемы, которая могла бы объединить эмпирический материал всех причастных к делу наук. Дополняя его, мы должны провести специальное сопоставление всех этих системных представлений, учитывающее их предметное содержание. При этом используются (если они уже есть) или вырабатываются в ходе самого сопоставления, с одной стороны, специальные обобщающие предметные представления, а с другой - методологические и логические принципы, характеризующие возможные отношения между структурными моделями такого типа.

В данном случае приходится делать и то и другое. В качестве исходных обобщающих предметных представлений мы используем схемы и онтологические картины теории деятельности (см. вторую часть статьи, а также [Щедровицкий 1964 b, 1966 i , 1967a; Лефевр, Щедровицкий, Юдин 1967 g ; Лефевр 1965 a; Человек... 1966]) и развитые на их основе фрагменты социологических представлений. Но их явно недостаточно для обоснованного решения поставленной задачи, и поэтому одновременно приходится вводить много чисто «рабочих» и локальных предположений, касающихся предметных и логических зависимостей между сопоставляемыми схемами.

Не излагая сейчас конкретных шагов такого сопоставления - для этого понадобилось бы очень много места, - мы приведем его результаты в том виде, как они выступают после первого и предельно грубого анализа. Это будет перечисление основных систем, образующих разные предметы исследования и связанных друг с другом,

во-первых, отношениями «абстрактноеконкретное» [Зиновьев 1954],

во- вторых, отношениями «целоечасти»,

в-третьих, отношениями «конфигурирующая модельпроекция» и «проекцияпроекция» (см. часть IV);

организация систем в рамках одной схемы будет задаваться структурой их нумерации и дополнительными указаниями на зависимость развертывания одних систем от наличия и развернутости других .

(1) Система, описывающая основные схемы и закономерности социального воспроизводства.

(1.1) Система, описывающая абстрактные закономерности развития структур воспроизводства.

(2) Система, описывающая социальное целое как «массовую» деятельность с включенными в нее разнообразными элементами, в том числе индивидами (зависит от (1)).

(2.1) Функционирование «массовой» деятельности.

(2.2) Развитие «массовой» деятельности.

(3) Система, описывающая социальное целое как взаимодействие множества индивидов (установить связь с (1) не удается).

(4) Системы, описывающие отдельные единицы деятельности, их координацию и субординацию в различных сферах «массовой» деятельности (зависит от (2), (5), (6), (8), (9), (10), (11)).

(5) Системы, описывающие разные формы социальной организованности «массовой» деятельности, т.е. «социальные институты».

(6) Системы, описывающие разные формы культуры, нормирующие деятельность и ее социальную организацию (зависит от (1), (2), (4), (5), (7), (8), (9), (10)).

(6.1) Структурно-семиотическое описание.

(6.2) Феноменологическое описание.

(7) Системы, описывающие разные формы «поведения» отдельных индивидов (зависит от (3), (8), (9), (10), (11), (12); неявно определяется (4), (5), (6)).

(8) Системы, описывающие объединение индивидов в группы, коллективы и т.п. (зависит от (7), (9), (10), (11), (12); неявно определяется (4), (5), (6).

(9) Системы, описывающие организацию индивидов в страты, классы и т.п. (зависит от (4), (5), (6), (8), (10), (11)).

(10) Системы, описывающие «личность» человека и разные типы «личности» (зависит от (4), (5), (6), (7), (8), (9), (11), (12)).

(11) Системы, описывающие структуру «сознания» и его основные компоненты, а также разные типы «сознания» (зависит от (4), (5), (6), (7), (8), (9), (10)).

(12) Системы, описывающие психику человека (зависит от (4), (6), (7), (10), (11) .

Намеченные в этом перечне предметы изучения не соответствуют ни абстрактным моделям, представленным на схеме 2, ни предметам существующих сейчас наук. Это примерный проект основных теоретических систем , которые могут быть построены, если исходить из представлений теории деятельности и общей методологии системно-структурных исследований , и должны быть построены, если мы хотим иметь достаточно полное системное описание «человека».

После того как этот набор предметов изучения (или другой, но аналогичный ему по функции) задан, мы можем рассмотреть и оценить относительно него онтологические схемы и знания всех уже существующих наук.

Так, например, рассматривая в этом плане социологию , мы можем выяснить, что с момента своего зарождения она ориентировалась на анализ и изображение взаимоотношений и форм поведения людей внутри социальных систем и составляющих их коллективов, но реально смогла выделить и как-то описать лишь социальные организации и нормы культуры, детерминирующие поведение людей, и изменение тех и других в ходе истории.

Лишь в самое последнее время удалось выделить в качестве особых предметов изучения малые группы и структуру личности и тем самым положить начало исследованиям в области так называемой социальной психологии . Рассматривая таким образом логику, мы можем выяснить, что в своих истоках она исходила из схемы деятельности человека с окружающими его объектами, но остановилась, по сути дела, на описании преобразований знаков, производимых в процессе мыслительной деятельности, и хотя в дальнейшем постоянно ставила вопрос об операциях и действиях человека, посредством которых эти преобразования производились, но по-настоящему интересовалась лишь правилами, нормирующими эти преобразования, и никогда не шла дальше этого.

Этика в отличие от логики исходила из схемы свободного партнерства человека с другими людьми, но оставалась, по сути дела, в том же слое «внешних» проявлений, что и логика, хотя и представляла их уже не как операции или действия, а как взаимоотношения с другими людьми и всегда выявляла и описывала лишь то, что нормировало эти взаимоотношения и поведение людей при установлении их.

Психология в противоположность логике и этике с самого начала исходила из представления об изолированном индивиде и его поведении; связанная феноменологическим анализом содержаний сознания, она тем не менее как наука формировалась на вопросах следующего слоя: какие «внутренние» факторы - «силы», «способности», «отношения» и т.п. - определяют и обусловливают те акты поведения и деятельности людей, которые мы наблюдаем. Лишь в начале нашего века впервые был по-настоящему поставлен вопрос об описании «поведения» индивидов (бихевиоризм и реактология), а с 20-х годов - об описании действий и деятельности индивида (советская и французская психология). Таким образом было положено начало разработке ряда новых предметов из нашего перечня.

Мы назвали лишь некоторые из существующих наук и характеризовали их в предельно грубой форме. Но можно было бы взять любую другую и, вырабатывая соответствующие процедуры соотнесения, а если нужно, то и перестраивая намеченный перечень, установить соответствия между ним и всеми науками, так или иначе касающимися «человека». В результате у нас получится достаточно богатая система, объединяющая в себе все существующие знания о выделенном нами объекте.

После того как такая система построена, пусть в самом схематическом и недетализированном виде, нужно осуществить следующий шаг и рассмотреть ее с точки зрения задач педагогического проектирования. При этом мы должны будем как бы «вырезать» в этой системе ту последовательность знаний, как существующих, так и вырабатываемых заново, которая могла бы обеспечить научное обоснование педагогического проектирования человека.

Не нужно специально доказывать, что осуществление изложенной программы исследований - очень сложное дело, предполагающее массу специальных методологических и теоретических исследований. Пока они не проведены и намеченные выше предметы изучения не построены, нам остается только одно - использовать уже существующие научные знания о «человеке» при решении собственно педагогических задач, а там, где их нет, использовать методы существующих наук для получения новых знаний и в ходе этой работы (педагогической по своим задачам и смыслу) осуществлять критику существующих научных представлений и формулировать задания на усовершенствование и перестройку их.

Если к тому же иметь в виду задачу создания новой системы предметов и исходить из уже намеченного плана ее, то, по сути дела, эти исследования и дадут нам конкретное эмпирическое воплощение той работы по перестройке системы наук о «человеке», которая нужна педагогике.

Рассмотрим с этой точки зрения структурные представления о «человеке» и «человеческом», задаваемые сейчас основными в этой области науками - социологией, логикой, психологией, и оценим их возможности в обосновании педагогического проектирования. При этом мы не будем стремиться к полноте и систематичности описания - такой анализ вышел бы далеко за рамки настоящей работы, - а изложим все в плане возможных методологических иллюстраций для пояснения основного положения об объединении знаний и методов из разных наук в системе педагогической инженерии и педагогических исследований.

Философское осмысление человека связано с определенными трудностями. Размышляя о человеке, исследователь ограничен и уровнем естественно-научных знаний своего времени, и условиями исторической или житейской ситуации, и собственными политическими пристрастиями. Все перечисленное так или иначе влияет на философское толкование человека. Поэтому современная социальная философия, изучая проблемы человека, интересуется не только собственно проблемами человека, но и другой вечно актуальной проблемой, которую В.С.Барулин назвал "сопряженностью человека и философии".

1. Человек как объект научного познания

Взаимосвязь философии и человека, как и социально-философская проблема в целом, исторически изменялась и развивалась. При этом в истории философии можно выделить два параметра эволюции философии:

1) Степень понимания проблемы человека в качестве методологически исходного принципа философствования. Иначе говоря, насколько философ осознает, что именно человек – центр, критерий и высшая цель всего философствования, насколько этот принцип важен.

2) Степень философского осмысления самого человека, его бытия, его смысла существования, его интересов и целей. Другими словами, насколько человек превратился в отдельный и специальный предмет философской рефлексии, с какой теоретической глубиной, с какой степенью привлечения всех средств философского анализа он рассматривается.

Таким образом, проблема человека всегда стояла в центре философских исследований: какими бы проблемами философия ни занималась, человек всегда был для нее проблемой наиважнейшей.

Современный немецкий ученый Э. Кассирер выделил в истории изучения человека четыре исторические периода:

1) изучение человека метафизикой (античность).

2) изучение человека теологией (средневековье),

3) изучение человека математикой и механикой (Новое время).

4) изучение человека биологией.

Для исследования человека как весьма сложного объекта научного познания философская мысль выработала целый ряд понятий, позволяющий достаточно полно и развернуто ответить на вопрос о сущности и природе человека, смысле его существования.

Прежде всего, человек – это высшая ступень живых организмов на земле, субъект общественно-исторической деятельности и культуры. Понятие человек- понятие родовое, выражающее общие черты человеческого рода, социализированного человека. В этом понятии объединены биологические и общесоциальные черты человека.

Для изучения отдельного человека в философии и иных науках применяется понятие "индивид". Под индивидуальностью понимаются самобытные, неповторимые черты и качества, присущие данному индивиду.

Личность – это социальные качества индивида, приобретенные им в процессе воспитания и самовоспитания, духовно-практической деятельности и взаимодействия с обществом. Личность обладает прежде всего духовными качествами. Личность не дана человеку извне, она может быть сформирована лишь им самим. Подлинная личность не есть застывшее явление, она вся динамична. Личность- это всегда творчество, победа и поражение, поиск и обретение, преодоление рабства и обретение свободы.

Личность всегда несет на себе печать конкретной эпохи. Для современной личности характерны высокий уровень образованности, социальная активность, прагматичность и эвристичность, целеустремленность. Современный человек – это человек, освоивший демократические и общечеловеческие ценности и идеалы. Он не отделяет свою судьбу от судьбы своего народа и общества в целом.

По природе своей человек является существом активным, деятельным. В значительной мере он сам творит собственную жизнь и судьбу, он – автор истории и мира культуры. Деятельность в различных ее формах (труд, политика, познание, воспитание, и др.) являетcя способом существования человека в качестве человека, творца нового мира. В ходе ее он изменяет не только окружающий мир, но и свою собственную природу. Все качества и способности людей носят конкретно-исторический характер, т.е. они изменяются в ходе деятельности. В связи с этим К. Маркс замечал, что все пять внешних чувств человека созданы историей труда и промышленности. Благодаря деятельности человек является существом пластичным, гибким. Он – вечная незавершенная возможность, он всегда в поиске и в деле, в прорыве своей беcпокойной духовной и физической энергии.

Человек обладает механизмом не только биологического, но и социального наследования. Социальное наследование осуществляется в обществе в ходе социализации. Социализация – это процесс становления личности, происходящий, прежде всего с помощью воспитания как специального вида деятельности.

Человеку присущ коллективный образ жизни. Только в рамках такой деятельности он может формировать и развивать свои качества. Богатство ума человека и эмоционального мира, широта его взглядов, интересов и потребностей во многом зависят от широты его общения и взаимодействия с другими людьми.

Человек обладает также и рядом иных качеств. Люди умеют создавать орудия труда и постоянно их совершенствовать. Они способны, опираясь на нормы нравственности, регулировать собственные взаимоотношения.

Философский взгляд на проблему человека, как объекта познания менялся с течением времени. Проследить эволюцию философских взглядов на человека можно с очень ранних времен. За весь период взгляды на положение человека и его место в системе знаний философии существенно менялись, преобразовывались и эволюционировали. При этом взгляды на место человека менялись в соответствии с общим изменением философских взглядов на все сущее, никогда не выбиваясь из общего потока философской мысли.

Представленные в мировой философии определения природы и сущности человека можно систематизировать по-разному. Остановимся на варианте, разграничивающем три подхода:

субъективистский (человек – это прежде всего его внутренний, субъективный мир);

объективистский (человек – продукт и носитель внешних, объективных условий его существования);

синтезирующий (человек – единство внутренней субъективности и внешней объективности).

Последователи этих подходов либо разделяют понятия "природа" и "сущность" человека, либо – нет. В первом случае под природой человека понимается своеобразие, специфика человека как живого существа, а под сущностью – его определяющее, ведущее, интегрирующее основание.

В философском учении существует три уровня понятия "человек":

1. человек вообще как олицетворение человеческого рода в

целом, родовое существо (пример – фраза "человек – царь

природы");

2. человек конкретно-исторический (первобытный человек

3. человек отдельно взятый как индивид.

Также необходимо конкретизировать понятие "личность" определяется в зависимости от подхода к природе и сущности человека. В современной отечественной философии, следующей традиции марксизма, личность – это человек как социальное существо, поскольку его сущность сводится к социальности. В течениях, связывающих сущность с духовностью, личность – это человек как существо духовное, разумное и т. д. Иначе говоря, под личностью понимается не "выдающийся человек", а сущностная характеристика человека. Личность так же может быть рассмотрена как личность вообще, личность конкретно-историческая и личность отдельно взятого человека.

Индивидуальность – это целостная неповторимость, самобытность индивида в отличие от типичности, общности.

2. Проблема начала человека. Сущность теории антропосоциогенеза

При философском исследовании человека существует биосоциальная проблема. Она имеет большое значение для практики воспитания, поскольку характеризует природу человека.

Биосоциальная проблема – это проблема соотношения и взаимодействия социального и биологического, приобретенного и унаследованного, "культурного" и "дикого" в человеке.

Под биологическим в человеке принято понимать анатомию его тела, физиологические процессы в нем. Биологическое образует природные силы человека как живого существа. Биологическое сказывается на индивидуальности человека, на развитие его некоторых способностей: наблюдательность, формы реакции на внешний мир. Все эти силы передаются от родителей и дают человеку саму возможность существования в мире.

Под социальным в человеке философия понимает, прежде всего, его способности мыслить и практически действовать. Сюда относится и духовность, и отношение к внешнему миру, гражданская позиция. Все это вместе составляет социальные силы человека. Они приобретаются им в обществе через механизмы социализации, т.е. приобщения к миру культуры как кристаллизации духовно-практического опыта человечества, и реализуются в ходе разнообразной деятельности.

Распространено три позиции по вопросу соотношения социального и биологического.

Первый подход – это биологизаторская трактовка человека (З.Фрейд, Ф,Гальтон). Основными в человеке предлагается считать его природные качества. Все, что есть в поведении и действии людей, – все это обусловлено их наследственными генетическими данными.

Второй подход представляет собой преимущественно социологизаторскую трактовку человека (Т.Мор, Т. Кампанелла). Его сторонники либо полностью отрицают биологическое начало в человеке, либо явно недооценивают его значение.

Третий подход в решении биосоциальной проблемы старается избежать выше названные крайности. Эта позиция характеризуется стремлением рассматривать человека как сложный синтез, переплетение биологического и социального начал. Признается, что "человек одновременно живет по законам двух миров: природного и социального". Но подчеркивается, что основные качества (способность мыслить и практически действовать) имеют все же социальное происхождение.

В ХХ в. биологическое начало в человеке весьма быстро изменяется под активным воздействием неблагоприятных социальных, технологических и экологических факторов. Эти изменения все чаще носят негативный характер.

Природное в человеке – необходимое условие развития в индивиде его социальных качеств. Суть биосоциальной проблемы состоит в том, что человек, чтобы остаться человеком, должен сохранить свою биологическую природу как основу существования. Задача заключается в том, чтобы совместить природное и социальное в человеке, привести их в состояние согласия и гармонии.

Сущностные силы человека создают ему все необходимые субъективные возможности для того, чтобы быть свободным, т.е. действовать в мире по своему усмотрению. Они позволяют ему ставить под разумный контроль себя и окружающий мир, выделяться из этого мира и расширять сферу собственной деятельности. В этой возможности быть свободным и коренятся истоки всех триумфов и трагедий человека, всех его взлетов и падений.

Рассмотрим основные моменты и сущность теории антропосоциогенеза. Вначале дадим определение термину "антропосоциогенез".

Антропосоциогенез – это двуединый процесс становления человека (антропогенез) и становления общества (социогенез).

Проблемы антропогенеза стали изучаться в XVIII веке. До этого времени господствовало представление, что человек и народы всегда были и являются такими, как их создал творец. Однако постепенно в науке, культуре, общественном сознании утверждалась идея развития, эволюции, в том числе и применительно к человеку и обществу.

В середине XVIII века К. Линней положил начало научному представлению о происхождении человека. В своей "Системе природы" (1735 г.) он отнес человека к животному миру, помещая его в своей классификации рядом с человекообразными обезьянами. В XVIII веке зарождается и научная приматология; так, в 1766 г. появилась научная работа Ж. Бюффона об орангутане. Голландский анатом П. Кампер показал глубокое сходство в строении основных органов человека и животных.

В XVIII – первой половине XIX века археологи, палеонтологи, этнографы накопили большой эмпирический материал, который лег в основу учения об антропогенезе. Большую роль сыграли исследования французского археолога Буше де Перта. В 40–50-х гг. XIX века он искал каменные орудия и доказывал, что их использовал первобытный человек, живший одновременно с мамонтом и др. Эти открытия опровергали библейскую хронологию, встретили бурное сопротивление. Только в 60-е гг. XIX века идеи Буше де Перта признали в науке.

Однако даже Ламарк не решался довести до логического завершения идею эволюции животных и человека и отрицать роль бога в происхождении человека (в своей "Философии зоологии" он писал об ином происхождении человека, чем только лишь от животных).

Революционную роль в учении об антропогенезе сыграли идеи Дарвина. Он писал: "Тот, кто не смотрит, подобно дикарю, на явления природы как на нечто бессвязное, не может больше думать, чтобы человек был плодом отдельного акта творения".

Человек одновременно и биологическое существо, и социальное, поэтому антропогенез неотрывно связан с социогенезом, представляя собой по сути единый процесс антропосоциогенеза.

Таким образом, можно сказать, что антропосоциогенез – процесс историко-эволюционного формирования физического типа человека, первоначального развития его трудовой деятельности, речи, а также общества.

Антропосоциогенез – это переход от биологической формы движения материи к социально организованной, его содержание – возникновение и становление социальных закономерностей, перестройка и смена движущих сил развития, определявших направление эволюции. Эта сложная общетеоретическая проблема нуждается для своего решения в синтезе достижений различных наук. Центральный вопрос антропосоциогенеза – проблема движущих сил и закономерностей. Так как движущие силы эволюции не фиксируются, изучать их можно только в действии, то есть в данный момент на основе экстраполяции. Общая картина антропогенеза реконструируется на основе неполных и в географическом (огромные просторы Азии и Африки остаются неисследованными) и в хронологическом отношении данных, пробелы в которых восполняются более или менее вероятными гипотезами. Дефект информации проистекает из единичности находок в каждом из местонахождений. Индивидуумы очень сильно отличаются друг от друга, и, только опираясь на данные о многих индивидуумах, можно получить групповой портрет локальной группы.

Новейшие палеоантропологические данные свидетельствуют о многонаправленности и неравномерности процесса гоминизации, в ходе которого отдельные элементы гоминидного комплекса прослеживаются уже у наиболее древних ископаемых, а формирование более поздних вариантов консолидации сапиентных признаков могло происходить длительное время параллельно на разных территориях. В современных интерпретациях палеантропологических материалов морфологический критерий остается пока основным, но с дальнейшим прогрессом биохимических и генетических исследований роль генотипического принципа будет возрастать в таксономии гоминид.

Антропосоциогенез – это переходное состояние материи. Любое переходное состояние представляет собой звено в цепи развития предмета или явления, где признаки нового качества выражены еще не отчетливо, не обнаружили себя как противоположность по отношению к старому качеству, не вступили с ним в противоречие. Существует два подхода к проблеме закономерностей переходных состояний:

1) Переходные состояния определяются совокупностью законов как исходной, так и более высокой формы движения, при условии сохранения каждым из законов своей природы и своей области влияния. С этих позиций антропосоциогенез рассматривается как процесс, находящийся под контролем закономерностей, различных по своей природе: социальных (трудовая деятельность) и биологических (естественный отбор);

2) Существуют особые закономерности переходного периода как специфические закономерности антропосоциогенеза.

Из-за отсутствия прямых данных о характере общественных отношений в начальную эпоху человеческой истории можно основываться только на косвенных данных. Но если даже прямые данные (остатки людей и следы их деятельности) можно интерпретировать по-разному, то тем более это относится к косвенным (данные физиологии, этологии и этнографии). Любая более или менее детальная реконструкция процесса социогенеза неизбежно является гипотетической.

В условиях, когда данных мало и все они косвенные, первостепенное значение приобретают общетеоретические положения, которыми руководствуется исследователь. То есть при решении проблемы антропосоциогенеза и его движущих сил неизбежно соприкосновение с областью философских категорий и общих закономерностей мироздания.

3. Сущность человеческого существования

За всю историю человечества люди постоянно спрашивают себя: зачем мы живем? Человек, желающий сознательно относиться к себе и к окружающему миру, всегда будет интересоваться смыслом своего существования и всего сущего. Имеет ли жизнь человека какой-нибудь смысл? Если да, то что такое смысл жизни и в чем он состоит, имеет ли он абстрактно-всеобщее содержание или представляет собой уникальную характеристику жизни каждого человека?

В отличие от других живых существ человек осознает собственную жизнь. Отношение человека как сознательного существа к своей жизни и самому себе выражается в смысле и цели его жизни. "Смысл жизни – это осознаваемая ценность (ценности), которой человек подчиняет свою жизнь, ради чего ставит и осуществляет жизненные цели". Он носит функционально-ценностный характер, возникает только для того, кто не "просто живет", а рефлектирует, ощущает, что нужно жить для чего-то. Смысл – элемент ценностно-мотивационной сферы духовной жизни человека.

К пониманию этого вопроса и, соответственно, его решению философы подходят с двух разных позиций: с точки зрения отдельно взятого человека и человека как родового существа, человечества.

В первом понимании смысл жизни – элемент уникальной внутренней духовной жизни индивида, то, что формулирует для себя он сам независимо от господствующих систем общественных ценностей. С этих позиций нельзя говорить о едином для всех смысле жизни. Каждый индивид открывает его в собственных размышлениях и на собственном опыте, выстраивая свою иерархию ценностей.

А. Камю, в творчестве которого вопрос о смысле жизни занял центральное место, решает его парадоксально: утверждая, что мир абсурден, хаотичен, а потому вера в смысл жизни также абсурдна, он все-таки находит смысл жизни в бунте против абсурда. Отвечая на вопрос, что значит жизнь в абсурдном мире, он пишет: "Ничего, кроме безразличия к будущему и желания исчерпать все, что дано. Вера в смысл жизни всегда предполагает шкалу ценностей, выбор, предпочтение. Вера в абсурд, по определению учит нас прямо противоположному"; "Переживать свою жизнь, свой бунт, свою свободу как можно полнее – значит жить, и в полную меру"; "Бунт есть уверенность в подавляющей силе судьбы, но без смирения, обычно ее сопровождающего... Этот бунт придает жизни цену".

Эта позиция характерна и для других философов-экзистенциалистов. Они связывают предназначение человека, подлинное человеческое существование с полнотой переживания собственной жизни, с поисками и проявлением уникальной "самости личности" через бунт, борьбу, любовь, страдания, парение в мысли, творчество, радость самореализации.

Экзистенциальное понимание смысла жизни противостоит стремлениям навязать "окончательно открытое" кем-то царство истины и смысла. "Эти спасители, – писал русский философ С. Л. Франк, – как мы теперь видим, безмерно преувеличивали в своей слепой ненависти зло прошлого, зло всей эмпирической, уже осуществленной, окружавшей их жизни и столько же безмерно преувеличивали в своей слепой гордыне свои собственные умственные и нравственные силы".

Осознание смысла существования – это непрерывная работа по осмыслению и переосмыслению тех ценностей, ради которых живет человек. Процесс поиска идет параллельно с его реализацией, в результате которой и происходит переоценка ценностей, переформирование исходных целей и смыслов. Человек стремится привести свою деятельность в соответствие с ними или изменяет сами цели и смыслы.

Вместе с тем смысл человеческого существования существует и как феномен сознания человеческого рода. Его поиски представляют второй аспект понимания вопроса, в чем состоит смысл жизни. Они подготовлены долгим процессом эволюции человека, развитием рефлексивной способности его мышления, формированием самосознания. Исторически первой формой осознания проблемы смысла существования человека, того, зачем он нужен, стали религиозные представления. В дальнейшем их спутницей и оппонентом стала философия.

Наибольшую верность поиску абстрактно-всеобщего смысла жизни человека сохранила религиозная философия. Она связывает смысл человеческой жизни с созерцанием и воплощением божественного начала человека в вере, в стремлении к сверхчеловеческой святыне, в приобщении к истине и высшему благу. По В.С. Соловьеву "смысл жизни не может совпадать с произвольными и изменчивыми требованиями каждой из бесчисленных особей человеческого рода".

Несмотря на то, что наибольшее внимание поиску абстрактно-всеобщего смысла жизни человека традиционно уделялось в религиозной философии, было бы ошибкой отрицать вклад мыслителей атеистического направления. Так, в марксистской философии смысл человеческой жизни видится в самореализации сущностных сил человека через его активную преобразующую деятельность. Сходная позиция у философа-психоаналитика Э. Фромма: "смысл жизни в развитии человечности: разума, гуманности свободы мышления".

Два рассмотренных аспекта решения вопроса о смысле жизни – не антагонистичны. Они взаимно дополняют друг друга, раскрывая разные грани этого вопроса.

Вопрос о смысле существования – это и вопрос о смысле смерти человека, о его бессмертии. Смысл жизни определяется не только в отношении к актуальности, но и в отношении к вечному времени, в котором уже нет физически живого индивида. Понять смысл существования – это и определить свое место в вечном потоке изменений. Если человек не оставил после своей жизни тени, значит его жизнь по отношению к вечности была лишь призрачной.

Проблема смысла существования человека и его смерти никогда не утратит актуальности. Для человечества, ускоряющего свое движение к технико-информационным высотам, она особенно насущна.

Выводы

Сопряженность человека и философии – это выражение существа философской культуры. Философская культура является формой самопознания человека, его мировоззренчески ценностной ориентации в мире. Поэтому человек всегда находится в основании философской ориентации, он выступает и как ее естественно-гуманитарная предпосылка и столь же естественная цель, сверхзадача философии.

Иначе говоря, человек является и субъектом, и объектом философского познания. Какими бы конкретными вопросами ни занималась философия на том или ином этапе своего развития, ее всегда пронизывает реальная человеческая жизнь и устремленность к решению насущных человеческих проблем. Эта связь философии с человеком, его потребностями и интересами постоянна и непреходяща.

Человек не является просто биологическим животным или абсолютно социальной личностью. Человек представляет собой уникальное сочетание биологических и социальных особенностей присущих только ему и никому более среди живых существ населяющих землю. Человек – существо биосоциальное и попытка отринуть одно из своих первоначал приведет в итоге к коллапсу личности: нельзя вечно избегать "животных" желаний и так же вечно нельзя жить "как животное".

Задавая себе вопрос: зачем я родилась и живу на земле – я не могу дать однозначного ответа. То, что приходит в голову в первую очередь, потом сразу отметается после некоторого здравого размышления над этими причинами. Я признаю, что они ошибочны и не могут быть серьезным ответом на данный вопрос. Но чем больше я думаю над ответом на этот вопрос, тем больше я понимаю, что я его не знаю наверняка, так же как и не знали другие до меня, так же как и не будут знать еще долгое время после меня.

Литература

1. Бердяев Н. А. О назначении человека // Философские науки, 1999, №2.

2. Ерыгин А. Е. Основы философии: учебник. – М.: "Издательский дом Дашков и К", 2006.

3. Ефимов Ю.И. Философские проблемы теории антропосоциогенеза. Л.: Наука, 1981.

4. Крапивенский С.Э. Общий курс философии. – Волгоград: Издательство Волгоградского государственного университета, 1998.

5. Солопов Е. Ф. Философия. – СПб.: Питер, 2004.

6. Философия / Под ред. Царегородцева Г. И. – М.: "Издательский дом Дашков и К", 2003.

7. Философия: курс лекций: учебник для вузов / Под ред. В.Л. Калашникова. – М.: ВЛАДОС, 2002.

8. Франк С. Л. Смысл жизни // Вопросы философии. 1990, № 6.

9. Хрусталев Ю.М. Общий курс философии. – М.: Инфра-М, 2004.

10. Толковый словарь обществоведческих терминов. – СПб.: Питер, 1999.

Огромные успехи генетики в настоящее время связаны в основном с изучением генетических механизмов вирусов и бактерий. Именно генетика вирусов, в частности бактериофага, дала основной материал для расшифровки генетического кода, а работы С. Бензера на бактериофаге открыли путь к экспериментальному доказательству сложной природы гена . Успехи молекулярной генетики оказали влияние на генетику животных и растений, значительно изменили если не путь исследования, то во всяком случае понимание многих проблем - наследования нормы реакции, наследственного иммунитета и т. д. Человек как генетический объект также имеет свою специфику, выражающуюся как в морфологических и физиологических особенностях человеческого организма, так и в степени его изученности.

Последнее обстоятельство, хотя и представляется на первый взгляд второстепенным, имеет применительно к общей генетике огромное значение. Вряд ли найдется еще один вид, изменчивость которого была бы изучена с такой полнотой и тщательностью. Экспедиции антропологов, проведенные на протяжении последних 50-70 лет во все уголки земного шара, собрали огромные материалы по географической изменчивости морфологических признаков человека, позволили выделить их географические сочетания - человеческие расы, дали возможность наметить и в общих чертах решить проблемы их иерархии и генеалогических взаимоотношений . За последние 30 лет широко развернулось изучение расовой физиологии, показавшее отчетливые правильности в географическом распространении многих физиологических признаков . Наряду с этим в антропологических исследованиях, как и в медицинских и физиологических, пристальное внимание уделялось и уделяется проблеме конституциональных различий и их связи с типами высшей нервной деятельности . В общей форме эта проблема, по-видимому, только и может быть решена антропологами и медиками, так как у человека типы нервных реакций и психонервные механизмы изучены гораздо более детально, чем у животных.

Большое число палеонтологических находок позволяет нарисовать в общих чертах картину изменения физического типа человека во времени . Сравнительно-анатомические и эмбриологические исследования открыли возможность установления морфологических закономерностей его эволюции . С помощью изучения древнейших орудий труда и жизни древних людей восстанавливаются основные этапы развития социальной организации первобытных человеческих коллективов, их экономические и этнические взаимоотношения, рост их численности, характер расселения, роль смешения в этих процессах . Таким образом, и история человеческого вида, так же как и его география и морфология, изучена лучше, чем история любого вида животных.

Такая полная информация о типах изменчивости человека, их распределении во времени и в пространстве, а частично и о причинах этих изменений создает основу для изучения многих генетических проблем на более высоком уровне, чем это возможно в генетике животных. К их числу относятся наследственные нарушения метаболизма, хромосомные аномалии и аберрации, гемоглобинопатии и наследственные нарушения свертывания крови, белков и ферментов плазмы (все это на уровне организма) , закономерности в географическом распространении генов (геногеография) , роль изоляции в интенсивности генетико-автоматических процессов, относительная роль панмиксии и изоляции в процессах расообразования, скорость, мутирования (все это на популяционном уровне) . Поэтому антропологический и антропогенетический материалы все чаще включаются в сводки по общей генетике и представляют собой основные данные для анализа и решения целого ряда кардинальных вопросов .

Теперь несколько слов о качественной специфике как объекте генетического изучения. Она лежит в его социальной природе. С появлением общества и развитием социальных отношений в биологические закономерности вмешиваются новые трансформирующие их моменты . В их числе - освоение практически всей планеты , неограниченное смешение между расами и стирание границ расовых ареалов, взаимопроникновение и взаимовлияние культур, усиление технической оснащенности, открывающее неограниченные возможности миграции генов, - одним словом, все предпосылки, создающие ситуацию панмиксии . При ней прослеживаются пути миграций генов на огромные расстояния, изучаются их стабильность и изменение темпа мутирования при миграции, выявляются очаги наиболее интенсивных концентраций генов и характер взаимосвязи между ними, перекидывается, таким образом, мост между генетикой, с одной стороны, систематикой и таксономией - с другой.

Эндогамия, взаимоотталкивание народов, говорящих на разных языках, и особенно на языках различных языковых семей, кастовые системы, имущественная дифференциация, принадлежность к разным религиям действуют в противоположном направлении - создают так называемую социальную изоляцию . Специфика ее состоит в том, что она значительно расширяет базу для суждения о моделях генетических барьеров, динамике их действия во времени, формах их влияния на генетическую структуру популяции. Таким образом, все аспекты популяционной генетики существенно обогащаются данными, полученными в, антропологических и антропогенетических исследованиях.

Итак, специфика человека в качестве генетического объекта состоит в его социальности, представляющей собой предпосылку для возникновения многих генетических явлений на популяционном уровне, и в полной изученности типов изменчивости человеческого организма, что позволяет детализировать генетические процессы, в общей форме изученные на других объектах.

  1. Benser S. Fine structure of a genetic region in bacteriophage //Proc. Natur. Acad. Sci. Wash. (D. C), 1955. Vol. 41: Idem. On the topology of genetic fine structure // Ibid. 1959. Vol. 45. Следует подчеркнуть, что сложное строение гена было почти 40 лет назад предсказано замечательным советским генетиком А. С. Серебровским. См.: Серебровский А. С. Влияние гена purple на crossing-over между black и снтоЬаг у Drosophila melanogaster // Журн. эксперпм. биологии. Сер. А. 1926. rf. 2, вып. 1/2; Он же. Исследование ступенчатого аллеломорфизма // Там же. 1930. Т. 6, вып. 2; Серебровский А. С., Дубинин Н. П. Искусственное получение мутаций и проблема гена//Успехи эксперим. биологии. 1929. Вып. 4. А. С. Серебровский - типичный ученый-романтик, он внес огромный вклад в теоретическую генетику и обогатил ее рядом фундаментальных концепций. С.: Шапиро Н. И. Памяти А. С. Серебровского // Генетика. 1966. № 9; Малиновский А. А. К вопросу о
    путях исследования условий творческого процесса // Научное творчество. М., 1969.
  2. Исчерпывающие сводки накопленных материалов отсутствуют. Частично этот пробел заполнен в след. изд.: Eickstedt R. Rassengeschichte der Menscheit. Stuttgart. 1934; Biasuttl K. Rpzze i popoli della terra: In 4 vol. Torino, 1959-1960; Lundman B. Umriss der Rassenkunde des Menschen in geschichtlicher Zeit. Koppenhagen, 1952; Idem. Geographische Vnthropologie. Stuttgart, 1968; Алексеев В. П. География человеческих рас. М., 1974.
  3. Mourant A. The distribution of human blood groups. Oxford, 1954; Walter H. Die Bedeutung dor serologischen Merkmale fiir die Rassenkunde // Die neuc Rassrnkimde /Hrsg. I. Schwidetzky. Stuttgart, 1962; Harrison G., Weiner J., Tanner I., Barnicot N. Human biology: An introd. to human evolution, variation and growth. N. Y.; L.. 1964; рус. пер.: Харрисон Дж., Вайнер Дж., Таннер Дж., Барникот Н. Биология человека. М., 1968; Prokop О. Lehrbuch der menschlichen Blut- und Serumgruppen. Leipzig, 1966; Вороное А. А. Этногеография основных типов гаптоглобина - сывороточного белка крови // Сов. этнография. 1968. № 2. Эти области антропологии привлекают сейчас внимание во всем мире, и литература растет с фантастической быстротой.
  4. После первых работ Э. Кречмера, во многом склонного, однако, к крайним взглядам, появились статьи, поставившие проблему в рамки точного экспериментального исследования. См.: Рогинский Я. Я. Материалы по исследованию связи телосложения и моторики // Антропол. жури. 1937. № 3; Малиновский А. А. Элементарные корреляции и изменчивость человеческого организма // Тр. Ин-та цитологии, гистологии и эмбриологии. 1948. Т. 2, вып. 1. Несколько иной аспект проблемы рассмотрен в книге Я. Я. Рогинского, в главе «О типах характера и их значении в теории антропогенеза». См.: Рогинский Я. Я. Проблемы антропогенеза. М., 1969.
  5. Обширные сведения об ископаемых находках суммированы: Heberer G. Die Fossilgeschichte der Hominoidea // Primatologia: Handbuch der Primatenkunde/Hrsg. H. Hofer, A. Schultz, D. Starck. Basel; N. Y, 1956; Piveteau J. Primates. Paleontologie humaine ///Traite de paleontologie. P., 1957. T. 7; Gieseler W. Die Fossilgeschichte des Mencshen // «rJ:e Evolution der Organismen. Stuttgart, 1959. Bd. 2; Ископаемые гоминиды и происхождение человека//Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С. М., 1966. Т. 92; Алексеев В. П. Палеоантропология земного шара и формирование человеческих рас. Палеолит. М., 1978.
  6. См.: Рогинский Я. Я. Проблемы антропогенеза. Гл. II.
  7. Весь относящийся сюда материал разбросан по сотням специальных статей и монографий. В качестве сводок, далеко не полных, но содержащих основную библиографию, см.: Social life of early man // Viking fund publications in anthropology. N. Y., 1961. N 31; Григорьев Г. П. Начало верхнего палеолита и происхождение Homo sapiens. Л., 1968; Природа и развитие первобытного общества на территории европейской части СССР. М, 1969 (статьи А. А. Величко и М. Д. Гвоздовер, Г. П. Григорьева и А. Н. Рогачева); Бибиков С. Н. Некоторые аспекты палеоэкологического моделирования палеолита // Сов. археология. 1969. № 4. Сводки данных и литературу см.: Эфроимсон В. П. Введение в медицинскую генетику. М., 1968; Конюхов Б. В. Биологическое моделирование наследственных болезней человека. М„ 1969; Основы цитогенетики человека. М., 1969; Проблемы медицинской генетики. М., 1970; Перспективы медицинской генетики. М., 1982. Краткий обзор относящихся сюда проблем см.: Алексеев В. П. Геногеография человека // Наука и человечество. М., 1968.
  8. Сводки данных и литературу см.: Эфроимсон В. П. Введение в медицинскую генетику. М., 1968; Конюхов Б. В. Биологическое моделирование наследственных болезней человека. М„ 1969; Основы цитогенетики человека. М., 1969; Проблемы медицинской генетики. М., 1970; Перспективы медицинской генетики. М., 1982. Краткий обзор относящихся сюда проблем см.: Алексеев В. П. Геногеография человека // Наука и человечество. М., 1968.
  9. Краткий обзор относящихся сюда проблем см.: Алексеев В. П. Геногеография человека // Наука и человечество. М., 1968.
  10. Наибольшее внимание в антропогенетике всегда привлекали изоляция и ее влияние на генетическую структуру популяций. Результаты конкретных исследований см. в след. работах: Гинзбург В. В. Горные таджики: (Материалы по антропологии таджиков Каратегина и Дарваза). М.; Л., 1937; Glass В., Sacks М., Jahn В., Hess С. Genetic drift in a religious isolate: an analysis of the causes of variation in blood group and other gene frequencies in a small population//Amer. Natur. 1952. Vol. 86, N 828; Readings on race. Springfield (III.), 1960; Hainline J. Polulation and genetic (serological) variability in Micronesia//Ann. N. Y. Acad. Sci. 1966. Vol. 134, art. 2; Giles E., Walsh В., Bradley M. Microevolution in New Guinea; the role of genetics drift//Ibid.: Гаджиев A. H. Антропологии малых популяций Дагестана. Махачкала, 1971; Рынков Ю. Г. Антропология и генетика изолированных популяций (древние изоляты Памира). М., 19С9. Общая постановка вопроса: Glass В. Genetic changes in human population, especially those due to gene flow and genetic drift // Adv. Genet. N. Y., 1954. Vol. 6. Ситуация панмиксии и ее роль в расообразовании исследованы значительно меньше. Общее рассмотрение проблемы см.: Алексеев В. П. Модусы расообразования и географическое распространение генов расовых признаков // Сов. этнография. 1967. № 1.
  11. См., напр.: Дубинин Н. П., Глембоцкий Я. Л. Генетика популяций и селекция М., 1967. Данные о географическом распространении групп крови у человека использованы для освещения роли генетико-автоматнческих процессов в условиях, отсутствия селекции (Гл. IV. С. 62-70).
  12. На это обстоятельство обратили внимание независимо друг от друга несколько исследователей, рассмотревших его с разных точек зрения: Рогинский Я. Я. Проблема происхождения Homo sapiens // Успехи соврем, биологии. 1938. Т. 9, вып. 1 (4); Он же. Некоторые проблемы позднейшего этапа эволюции человека в современной антропологии // Тр. Ин-та энтографии АН СССР. Н. С. М.; Л., 1947. Т. 2;
    Кремянский В. А. Переход от ведущей роли отбора к ведущей роли труда // Успехи соврем, биологии. 1941. Т. 14, вып. 2(5); Давиденков С. М. Эволюционно-генетические проблемы в невропатологии. Л., 1947.
  13. Оно нашло отражение в учении о ноосфере. См.: Успехи соврем, биологии. 1944. Т. 18, вып. 2. Термин заимствован у Е. Леруа: Le Roy Е. L’exigence idealiste et le fuit d’evolution. P., 1927. В идеалистическом духе его развивал П. Тейяр де Шарден в книге «Феномен человека» (М., 1965; 2-е изд. М., 1987). О его мировоззрении см.: Плужанский Т. Некоторые черты воззрений Тейяра де Шардена // От Эразма

    В этот день:

    Дни рождения 1817 Родился Остин Генри Лейард - английский археолог, исследователь Ниневии и Нимруда, обнаружил знаменитую царскую библиотеку клинописных табличек Ашурбанипала. Открытия 1813 Иоганн Буркхардт открыл египетские храмы в Абу-Симбеле .
  • VI. Осмотр при переходе к предметному обучению, в 5-м классе (е 11- 12 лет).
  • А. Ленточные черви, использующие человека в качестве окончательного хозяина
  • А. Определение количества эритроцитов в крови человека
  • Актиномицеты. Особенности морфологии и ультраструктуры. Сходство с грибами и отличия от грибов. Способы микроскопического изучения.

    • Анатомо-физиологические особенности формирования

    Потребностей человека.

    Человек как предмет изучения анатомии и физиологии.

    Анатомия и физиология человека – основные предметы теоретической и практической подготовки медработников.

    Анатомия – наука о форме, строении и развитии организма. Основным методом анатомии было рассечение трупа (anatemne – рассечение). Анатомия человека изучает форму и строение человеческого тела и его органов.

    Физиология изучает функции и процессы организма, их взаимосвязь.

    Анатомия и физиология – составные части биологии, относятся к медико-биологическим наукам. Анатомия и физиология – теоретический фундамент клинических дисциплин. Первоосновой медицины является изучение тела человека. «Анатомия в союзе с физиологией – царица медицины» (Гиппократ). Человеческий организм является целостной системой, все части которого связаны между собой и с окружающей средой.

    На ранних этапах развития анатомии проводилось лишь описание органов человеческого тела, которые наблюдали при вскрытии трупов, так появилась описательная анатомия . В начале XX века возникла систематическая анатомия , т.к. организм стали изучать по системам органов. При хирургических вмешательствах потребовалось точно определять местоположение органов, так появилась топографическая анатомия . С учетом запросов художников выделилась пластическая анатомия , описывающая внешние формы. Затем сформировалась функциональная анатомия , т.к. органы и системы стали рассматривать во взаимосвязи с их функциями. Раздел, изучающий двигательный аппарат дал начало динамической анатомии . Возрастная анатомия изучает изменение органов и тканей в связи с возрастом. Сравнительная изучает сходства и различия организма человека и животных. С момента изобретения микроскопа образовалась микроскопическая анатомия .

    1. описательная

    2. систематическая

    3. топографическая

    4. пластическая

    5. функциональная

    6. динамическая

    7. возрастная

    8. сравнительная

    9. микроскопическая

    10. патологическая

    Методы анатомии:

    1. Рассечение, вскрытие, препаровка на трупе с помощью скальпеля на трупе.

    2. Наблюдение, осмотр тела невооруженным глазом – макроскопическая анатомия.

    3. Изучение с помощью микроскопа – микроскопическая анатомия.

    4. С помощью технических средств (рентген-лучи, эндоскопия).

    5. Метод инъекции красящих веществ в органы.

    6. Метод коррозии (растворение тканей и сосудов, полости которых были заполнены не растворяющимися массами).

    Физиология – экспериментальная наука. Для экспериментов используют методы раздражения, удаления, пересадки органов, фистул.

    Отцом физиологии является Сеченов (перенос газов по крови, теории утомления, активный отдых, центральное торможение, рефлекторная деятельность головного мозга).

    Разделы физиологии:

    1. медицинская

    2. возрастная (геронтология)

    3. физиология труда

    4. физиология спорта

    5. физиология питания

    6. физиология экстремальных условий

    7. патофизиология

    Основными методами физиологии являются: эксперимент и наблюдение. Эксперимент (опыт) может быть острым, хроническим и без оперативного вмешательства.

    1. Острый – вивисекция (живосечение) – Гарвей 1628 год. От руки экспериментаторов гибло около 200 млн. подопытных животных.

    2. Хронический – Басов 1842 год – длительное время изучают функцию организма. Впервые выполнен на собаке (желудочная фистула).

    3. Без оперативного вмешательства – 20 век – регистрация электрических потенциалов работающих органов. Получение информации одновременно от многих органов.

    Указанные разделы изучают здорового человека – нормальная анатомия и физиология .

    Человек – биосоциальное существо. Организм – биологическая система, наделенная разумом. Человеку присущи закономерности жизни (самообновление, самовоспроизведение, саморегуляция). Эти закономерности реализуются с помощью процессов обмена веществ и энергии, раздражимости, наследственности и гомеостаза – относительно динамическое постоянство внутренней среды организма. Организм человека является многоуровневым:

    · молекулярный

    · клеточный

    · тканевой

    · органный

    · системный

    Взаимосвязь в организме достигается путем нервной и гуморальной регуляции. У человека постоянно возникают новые потребности. Способы их удовлетворения: самоудовлетворение или с посторонней помощью.

    Механизмы самоудовлетворения:

    · врожденные (изменение метаболизма, работа внутренних органов)

    · приобретенные (сознательное поведение, психические реакции)

    Структуры удовлетворения потребностей:

    1. исполнительные (дыхательная, пищеварительная, выделительная)

    2. регуляторные (нервная и эндокринная)

    Тело человека делят на части:

    · туловище

    · конечности

    Система органов – группа органов, сходных по происхождению, строению и выполняемым функциям. Органы располагаются в полостях, заполненных жидкостью. Они сообщаются с внешней средой.

    Совокупность анатомических терминов, определяющих положение органов в теле и их направление – анатомическая номенклатура .

    В теле человека условно проводят линии и плоскости :

    1. фронтальная (параллельно линии лба) - (frons - лоб) - frontalis, плоскость, ориентированная справа налево, вертикальная, соответственно плоскости лба, перпендикулярная сагиттальной

    2. сагиттальная (перпендикулярная линии лба) - (лат. sagitta - стрела) - sagittalis, вертикально рассекает тело спереди назад. Также называется срединной плоскостью (делит тело человека на правую и левую половины).

    3. горизонтальная - (horizontalis) плоскость, перпендикулярная фронтальной и сагиттальной

    4. медиальная (проходит через середину тела) - medialis

    Органы характеризуют по отношению к осям и плоскостям .

    Для обозначения расположения органов по отношению к горизонтальной плоскости применяют термины:

    1. верхний - superior (cranialis - верхний, черепной, краниальный - от лат. cranium - череп)

    2. нижний - inferior (caudalis - нижний, хвостовой, каудальный - от лат. cauda - хвост)

    По отношению к фронтальной плоскости:

    1. вентральный - от лат. venter - живот, (передний, брюшной) - ventralis

    2. дорсальный - от лат. dorsum - спина, (задний, спинной) - dorsalis

    3. передний - anterior

    4. задний - posterior

    По отношению к другим плоскостям:

    5. медиальны й (ближе к срединной линии) - medialis (средний, медиальный, лежащий ближе к срединной плоскости)

    7. продольный - longitudinalis

    8. поперечный - transversus

    9. средний - medius

    10.промежуточны й - intermedius

    Для обозначения частей конечности применяют следующие термины:

    1. проксимальный (расположен ближе к туловищу, к началу конечности) - proximalis

    Кроме того, применяют термины такие как:

    правый - dexter

    левый - sinister

    поверхностный - superficialis

    глубокий - profundus

    внутренний, кнутри - internus

    наружный, кнаружи - externus

    сгибание - flexio

    разгибание - extensio

    отведени е - abductio

    приведение - adductio

    вертикальный - verticalis

    вращение - rotatio

    Телосложение (по греч. – habitus) – это совокупность особенностей строения, формы, величины и соотношения отдельных частей человеческого тела.

    Еще со времен Гиппократа различают три основных типа телосложения:

    1. Долихоморфный тип – характеризуется высоким ростом, слабо развитым скелетом и мускулатурой, малым отложением жира.

    2. Мезоморфный тип – характеризуется средним ростом, хорошо развитым скелетом и мускулатурой, крупными чертами лица с большим подбородком, слабым отложением подкожного жира.

    3. Брахиморфный тип – характеризуется средним или низким ростом, короткой шеей и большими размерами головы, короткими конечностями, широкой грудью и склонностью к отложению подкожного жира.

    Форма телосложения связана не только с различиями в строении органов доступных наружному осмотру и прощупыванию (костей, мышц, подкожной жировой клетчатки), но и обуславливает различное положение, форму и размеры внутренних органов. Так, брахиморфному телосложению соответствуют такие признаки, как высокое стояние диафрагмы, горизонтальное положение сердца, косое положение желудка, высокое положение слепой кишки, длинная тонкая кишка (6 – 8 м), короткая брыжейка тонкой, поперечной ободочной и сигмовидной кишок. Долихоморфному телосложению соответствуют такие признаки, как низкое стояние диафрагмы, вертикальное положение сердца, удлиненный желудок, низкое положение слепой кишки, длинная брыжейка тонкой, поперечной ободочной и сигмовидной кишок, короткая тонкая кишка (4 – 5 м).

    Телосложение имеет выраженные возрастные и половые особенности.

    В процессе роста организма происходит относительное уменьшение размеров головы, туловища и увеличение длины шеи и конечностей. Определенное соотношение пропорций тела характерно для каждой возрастной группы, начиная с момента рождения и кончая старостью.

    Половые различия телосложения связаны с развитием скелета мышц и подкожной жировой клетчатки. Тело у мужчин отличается большими размерами, узким тазом и широким плечевым поясом. Тело женщины короче, таз шире, и плечевой пояс более узкий.



    © 2024 akops.ru - Сантехника. Керамическая плитка. Экраны и подиумы. Стены. Гидроизоляция и герметизация