Ведь это не столько кнут для свободной воли человека, сколько пряник, ведущий к самым простым и приятным жизненным решениям.
Вот, например, любовные треугольники. С точки зрения морали это неприемлемый способ отношений между мужчиной и женщиной. Однако мало, кто вспоминает о морали, когда страсть накрывает с головой, хотя многие потом об этом сожалеют. Любовный треугольник - одно из самых неустойчивых образований в отношениях между полами. Психологи утверждают, что любовь на троих долго не живет и редко приносит счастье и удачу. Обычно на выходе оказываются сразу три человека с разбитыми сердцами, нажившие море неврозов и комплексов. Для женщин или мужчин, ищущих длительных отношений, попытки включаться в борьбу за уже устроившегося партнера и вовсе оказываются нелепыми. Это точно не путь к счастью, и все-таки многие вступают на него, считая, что смогут обойти многократно проверенные другими людьми «грабли».
Принципы морали в отношениях между полами часто отходят совсем на задний план, если дело касается высокостатусного человека. И мужчины, и женщины, достигшие высот в профессии, богатые, состоявшиеся, с ресурсами власти или знаменитые, нередко становятся жертвами охоты со стороны любителей легкой и красивой жизни. Не зря же говорят, что путь наверх напоминает путь к одиночеству: чем выше поднимаешься, тем меньше остается вокруг верных и преданных людей. Так что богатым людям вовсе не так просто найти себе подходящего партнера, как может показаться. Ведь часто им выказывают любовь и расположение не из-за них самих, а из-за тех денег и связей, к которым получает доступ супруг или партнер богатого человека.
В современной России вообще нелегко соблюдать какие бы то ни было принципы морали. В общественном сознании сейчас все перевернуто с ног на голову. Пустые и неинтересные девушки с праздным образом жизни находят себе самых влиятельных олигархов, в то время как приличные и интересные дамы могут годами оставаться в одиночестве. Вороватые и наглые люди являются главными героями светской хроники и основными тусовщиками самых богатых курортов. Люди же, которые просто хорошо делают свое дело, остаются в тени. В этой ситуации нелегко оставаться самим собой.
Иногда подмывает плюнуть на мораль, растоптать свою кристальную честность и пуститься во все тяжкие. К сожалению, редко это бывает дорогой к счастью. Падение на дно асоциальной и аморальной жизни разрушает нашу психику и систему привычных жизненных ценностей. А модный ныне цинизм и отрицание моральных норм нередко является признаком душевного расстройства или невроза, защитной реакцией на неблагоприятные обстоятельства и отсутствие теплых отношений с кем бы то ни было. Сохранить свое «Я» в ситуации сложного морального выбора очень важно. И особенно это критично для ситуации, когда вы хотите достичь гармонии в отношениях с противоположным полом.
Философ и психолог Уильям Джеймс обосновал и развил прагматичную теорию этики и морали. Вкратце она гласит, что «моральным быть выгодно». Рассмотрим на примерах. Про неустойчивость любовных связей с женатыми или занятыми мужчинами мы уже говорили. Есть и другие моральные нормы, нарушение которых может привести к психологическим проблемам. К примеру, принято, чтобы предложение о браке делал мужчина, а женщина не проявляла бы в этом вопросе инициативы. Тем не менее, в России сотни и тысячи семей ежегодно создаются по инициативе женщины. Исследования семейных психологов показывают, что это самый неустойчивый и проблемный тип браков. Если мужчина с первых дней семейной жизни чувствует давление на принятие своих решений, рано или поздно это выльется в скандалы, выяснения отношений, измену или даже развод.
Еще один пример касается денежных отношений. Не принято, чтобы мужчина стремился быть зависимым от жены в финансовом плане. Это считается аморальным поведением, особенно если мужчина его сознательно проповедует, а не просто является жертвой обстоятельств. И этот тип браков тоже составляет группу риска. Финансовый мезальянс, в котором супруг богаче жены, это довольно устойчивый и благополучный брак. А если неравенство таково, что жена стабильно богаче и успешнее мужа, это путь к проблемам и серьезным размолвкам. Процент разводов среди пар, в которых муж финансово менее успешен, выше, чем в парах с равным доходом или с финансовым превосходством мужчины.
Про моральную сторону измены и ее влияние на отношения между полами говорить и вовсе не стоит. Этот тип проблем в психологии семьи считается критически значимой «точкой необратимости». «Точка необратимости» - это такое событие или сообщение, после которого привычный тип отношений становится невозможным. После него отношения чаще всего распадаются, а если сохраняются, то в совершенно ином виде. Известно, что сообщение об измене мужа не просто способно разрушить семью, но и делает жену менее чувственной. Порой женщины, которые решают все-таки сохранить семью после измены, теряют способность испытывать оргазм. Она возвращается к ним лишь в случае развода и смены партнера. Но чаще все-таки измена не просто нарушает привычный уклад жизни, а разрушает семью. Причем если это роман на стороне, изменнику или изменнице еще есть, куда уйти. А бывает, что мелкая интрижка разрушает вполне стабильные отношения, без которых человеку жизнь становится не мила. И стремление к короткому удовольствию превращается в длительные страдания.
Основное, что стоит знать об отношениях полов и принципах морали, это то, что мораль - не столько тяжелая ноша и оковы рабства для людей, сколько ограничительная разметка на дороге жизни. Конечно, можно заступать за линию и делать «развороты через сплошную линию». Но рано или поздно жизнь сама даст знать, что нарушение «разметок дороги судьбы» - дело опасное, ненужное и бесполезное.
Нравственность. Нравственный идеал.
Нравственная зрелость. Десять заповедей
человечности по Д. С. Лихачеву.
Гетерономная мораль.
Автономная мораль. Нравственное развитие
по Л. Колъбергу. Мужская и
женская нравственность. Опросник Лефевра.
Моральный кодекс строителя коммунизма.
Этический компромисс
Идея поуровневого анализа строения и функционирования психики как результата ее фило- и онтогенетического развития на языке современной науки формулируется как принцип функционально-генетической иерархии психологических структур. Он нам хорошо знаком, поскольку определил все содержание данного курса от первой до последней главы.
В его рамках нравственность (27-й уровень-компонент) рассматривается нами как вершинное образование личности и главный фактор целостности человека, его телесных, душевных и духовных качеств, определяющий функции всех нижележащих уровней психики человека.
В то же время полезно помнить, что ведущая роль этого уровня не абсолютна. В определенных, главным образом, искусственных и патологических состояниях (гипноз, транс, отравление) нравственность из ведущего может стать фоновым уровнем, уступив роль ведущего одному из нижерасположенных уровней, как это бывает с регуляцией движений, описанной Н. А. Бернштейном.
Но это - отступление от нормы, поучительное исключение, лишь подтверждающее правило. Оно должно послужить уроком каждому из нас. Никакие серьезные проблемы не надо пытаться решать сгоряча. Чем серьезнее проблема, тем большую роль в ее решении должны играть не «голые эмоции» первого или даже седьмого уровня, но непременно высшие уровни психики, включая самый высокий - 27-й.
Необходимость высшего контроля подметила и народная мудрость. О человеке, действующем неудачно, во вред себе, делу и людям, говорят, что у него «крыша поехала». «Крыша» - это высший уровень. По нашей схеме это нравственная оценка происходящего, самоцензура, без которой нет свободного и ответственного человека. Только рабу она не нужна. За него думают надсмотрщики и сообщают свое решение ударами бича (или, с учетом технического прогресса, по телевизору).
Как представить себе влияние нравственности на психику и физическое состояние человека? 27 уровней-компонентов структуры психики взрослого нормального человека можно изобразить вертикальным столбиком взаимно пересекающихся овалов.
Из этой геометрической модели следует, что часть элементов 27-го уровня входит в состав нижележащего, 26-го, и т. д. Таким образом, все уровни-компоненты структуры оказываются взаимоувязаны в одну систему. Это и есть конкретный механизм целостности психики.
Однако эта схема неполна. В ней представлены усредненные и опосредованные взаимоотношения разных уровней. Кроме этих, работают иные, непосредственные связи между разноуровневыми структурами.
Эти два типа связей действуют и последовательно, и одновременно. Однако в любом случае формируется вполне определенное соотношение одного - ведущего и прочих - фоновых уровней (по Н. А. Бернштейну).
Таким образом, влияние нравственного настроя на физические силы человека реализуется двояко: и мягко, опосредованно, через всю цепочку уровней, и прямо, жестко, как реализация связи 27-го уровня с первым и вторым (психомоторным и эмоционально-вегетативным).
Непосредственное воздействие высших уровней психики, включая нравственность, на нижележащие особенно характерно для стрессовых ситуаций. Именно в них наиболее ярко проявляется сущность человека. Это имел в виду В. Высоцкий, когда пел, что для проверки нравственных качеств человека надо пойти с ним в горы. Опасность освобождает психику от ролевых условностей и масок, и человек предстает перед собой и другими в истинном свете своих нравственных и физических достоинств и недостатков.
Признание нравственности вершинным образованием может привести и к неожиданным выводам. Например, может быть, нас неточно называют homo sapiens - человек разумный, а точнее говорить - homo moralis - человек нравственный, раз уж мы поставили совесть выше разума?
Далее, мы часто слышим удивленные голоса: «Как же так, мы все такие умные и страна такая богатая на полезные ископаемые. Почему же мы так плохо живем в России?» В рамках рассматриваемой нами схемы напрашивается простой «психологический» ответ: «Дело не в недостатке ума или бедности ресурсов. Не хватает совести. Надо меньше воровать и врать - и дела сразу пойдут на лад».
Перед тем как обратиться к конкретным психологическим исследованиям нравственности, кратко рассмотрим два других, исторически более ранних подхода - религиозный и философский.
В свойственной священным книгам форме идея нравственности представлена, например, в притче об Иакове, который увидел во сне лестницу, соединяющую землю (людей) с небом (Высшим Духом, Божеством).
По лестнице (в других переводах - по канату или столбу) вверх и вниз перемещались ангелы - живые посланцы от людей к Богу и обратно. В целом это и есть образ души, того, что в ней происходит, а именно - сочетания низких и высоких ее потребностей: в еде и сне, в любви и нравственности, в «земном» и «божественном».
Немаловажно отметить, что общение с Высшими Силами преобразило Иакова: он стал сильнее, причем и духовно, и физически. Отметим совпадение взглядов древних и современных ученых в вопросе о единстве духовных и физических сил.
Религиозная форма нравственных идей важна для всех, кто чтит Библию как Священное Писание. Другие вправе воспринимать эти же идеи вне и без их религиозного смысла, как образ строения души человека в ее естественно-научной и социально-общественной природе одновременно. Эта целостность души - важнейшее ее качество. Нарушение целостности - одна из главнейших причин душевных расстройств, и это хорошо понимали мудрецы древности (лучше, чем некоторые современные врачи).
Традиционно ученые-психологи в качестве первого систематического изложения психологических проблем рассматривают философский труд Аристотеля «О душе». Учение Аристотеля о душе целиком укладывается в рамки естествознания и игнорирует социальный аспект.
Когда речь идет о психике высших животных, с этим можно согласиться. Однако на уровне человека подход Аристотеля становится недостаточным.
В отличие от Аристотеля-политеиста, пророки, будучи проповедниками строгого монотеизма, не ограничились констатацией растительной и животной природы души человека, но включили в ее состав высший уровень - нравственность, отсутствующую в схеме Аристотеля.
Разумеется, сделали они это не из научных или социологических предпосылок (они им были неизвестны), а из религиозных, чтобы подчеркнуть божественное происхождение человека и наличие в душе каждого «искры Божьей». Однако было бы несправедливо на этом основании отрицать их заслугу в решении научной проблемы строения психики (души) человека.
Итак, объединяя подходы Аристотеля и пророков, мы констатируем, что в период осевого времени (по К. Ясперсу) сложилось представление о душе человека как об многоуровневой структуре. Именно: растительной, животной и божественной (т. е. нравственной).
Одним из экстремистских подходов к нравственности является разделяемое некоторыми современными философами убеждение, что мораль имеет абсолютный, а не культурно-исторический характер, что она, как и звездное небо у нас над головами, инвариантна (вспомните знаменитую фразу И. Канта!).
Истоки этой позиции можно найти, например, в христианской религии, которая учит, что «моральный закон вписан Богом в сердце каждого человека, независимо от его принадлежности к той или иной религии» (Ю. Шрейдер).
Таким образом, религиозный и философский подходы к нравственности являются в значительной степени нормативными , определяющими, как должно поступать, в отличие от психологического подхода, являющегося в лучших своих образцах дескриптивным (описательным), т. е. описывающим (и объясняющим), как принято поступать в тех или иных социальных общностях, в том или ином возрасте и т. д. (и почему).
Религиозный, философский и психологический подходы к нравственности взаимно обогащают друг друга и, как правило, не вступают в противоречие, демонстрируя единство человеческой культуры.
Одним из первых представление о многоуровневом строении психики в научном виде представил Г. Эббингауз в своем учебнике по общей психологии. В первой части своего курса он рассматривает «элементарные деятельности души», во второй - сложные и в третьей - «высшие деятельности души». К этим последним он относит психологию религии, искусства и нравственности.
В трехуровневой схеме строения психики З. Фрейда (Оно, Я и Сверх-Я) иерархия душевных качеств занимает центральное место. Сверх-Я, по Фрейду, является высшим уровнем психики, ее цензурой, тормозящей все социально неприемлемые проявления человека.
Нравственная зрелость - это вершина психологической зрелости человека как личности. Никто не рождается высоконравственным. Нравственным человек становится в итоге длительного и сложного процесса развития, воспитания и самовоспитания.
Нравственные идеалы известны всем взрослым людям. Однако органическое усвоение и неуклонное следование им - дело непростое, требующее упорной работы над собой (вспомните эффект горькой конфеты, описанный в предыдущей главе).
Чтобы стать нравственным человеком, нужна вера в идеалы, достойные подражания. Сначала они усваиваются с детской непосредственностью, но по мере взросления неизбежны сомнения и поиск своей индивидуальной правды (в ее соотнесении с правдой окружающих, близких и дальних, людей хороших и не очень).
Конечно, жизнь учит. Но хорошо учится только тот, кто хочет учиться. Воспитание нравственного, совестливого человека во все времена было и всегда будет непростой задачей. При ее решении очень часто возникает одна и та же иллюзия: взрослым уравновешенным людям кажется, что молодежь растет безнравственной.
Молодым людям нередко приходится слышать, что в их возрасте прошлые поколения были такими-то и такими, и всегда лучше, чем современные. Истина, однако, состоит в том, что люди всегда были разные, и молодость редко бывает безошибочно примерной.
Есть, конечно, общепринятые рамки поведения, за которые нельзя выходить. Однако эти рамки условны и исторически подвижны. Ошибки бывают, и не надо из них делать трагедии. Как правило, существует возможность «вернуться на путь истинный» любому «блудному сыну» (или дочери).
Тема эта бесконечна в ее разнообразии, поэтому мы рассмотрим только один вопрос: откуда брать идеалы, заслуживающие подражания?
Есть как минимум два различных ответа на этот вопрос. Один дает религия. Заключается он в том, что есть высшие силы, и на них надо ориентироваться. Конкретные правила поведения определены волей Бога, изложенной в Священном Писании. Религиозные правила строги и высоконравственны. Если человек искренне и глубоко верит в Бога, то он живет, уважая и соблюдая эти правила (исключение составляют некоторые секты и религиозные фанатики, но не о них сейчас речь).
Значит ли это, что люди, не исповедующие религии, непременно безнравственны? Нет, не значит, хотя эта мысль иногда разделяется даже священнослужителями. Кроме религии, есть иные источники нравственных ориентиров, не менее высоких и действенных. Это и художественная литература, и публицистика, и практика семейного и школьного воспитания.
В качестве примера познакомимся с раздумьями академика Дмитрия Сергеевича Лихачева. Он обосновывает идею использования истории культуры для формирования духовности без использования идеи Бога и формулирует свои десять заповедей высоконравственного поведения. Познакомьтесь с ними.
Десять заповедей человечности (по Д. С. Лихачеву)
1. Не убий и не начинай войны.
2. Не помысли народ свой врагом других народов.
3. Не укради и не присваивай труда брата своего.
4. Ищи в науке только истину и не пользуйся ею во зло или ради корысти.
5. Уважай мысли и чувства братьев своих.
6. Чти родителей и прародителей своих и все сотворенное ими сохраняй и почитай.
7. Чти природу как матерь свою и помощницу.
8. Пусть труд и мысли твои будут трудом и мыслями свободного творца, а не раба.
9. Пусть живет все живое, мыслится мыслимое.
10. Пусть свободным будет все, ибо все рождается свободным.
Слова эти обращены ко всем людям, но прежде всего к молодежи. И по форме, и по содержанию они не противоречат библейским заповедям, демонстрируя тем самым путь конструктивного взаимодействия религиозного и светского воспитания нравственности.
Об этом же сказал Патриарх Московский и всея Руси Алексий II: «Мы можем по-разному думать о Боге. Но мы все согласны в одном: человек достоин заботы о нем. В этой нашей заботе о созидании человека и о защите подлинно человеческого в человеке - да будем мы едины!»
Как протекает нравственное развитие человека? В детском возрасте любой поступок оценивается как хороший или плохой в соответствии с правилами, переданными и усвоенными от взрослых (гетерономная мораль). При этом примерно до 7 лет ребенок склонен судить о поступках по важности их последствий, а не обусловивших их намерений.
Рассмотрим модельный пример. Мальчик Коля хотел помочь маме накрыть на стол, но не удержал в руках десять тарелок и разбил их. С точки зрения ребенка, он заслуживает большего наказания, чем мальчик Вова, тайком от взрослых взявший конфеты из серванта и разбивший при этом всего одну тарелку.
С возрастом суждения начинают основываться в большей степени на личных критериях (автономная мораль) и понимании того, что намерение нужно оценивать наряду с результатами совершенного поступка (памятуя при этом, куда ведут иногда благие намерения).
Рассмотрим основные идеи и результаты знаменитой серии исследований Л. Кольберга (L. Kohlberg), начатой им в 60-е гг. XX в. Он выделил три уровня нравственного развития: преднравственный, конвенциональный и постконвенциональный, причем каждый уровень включает две стадии.
Преднравственный уровень характерен для детей от 4 до 10 лет (здесь и далее необходимо иметь в виду, что полученные результаты справедливы для западной цивилизации и применительно к России должны критически переоцениваться); поступки определяются внешними обстоятельствами, и точка зрения других людей не принимается во внимание.
На первой стадии суждение выносится в зависимости от того вознаграждения или наказания, которое может повлечь за собой данный поступок. На второй стадии суждение о поступке выносится в соответствии с той пользой, которую из него можно извлечь.
Конвенциональный уровень охватывает в среднем возраст от 10 до 13 лет. На нем человек придерживается моральных принципов других людей. При этом на третьей стадии суждение основывается на том, получит ли поступок одобрение других людей или нет, а на четвертой стадии суждение выносится в соответствии с установленным порядком, уважением к власти и предписанными ею законами.
Постконвенциональный уровень начинается с 13 лет, человек начинает судить о поведении, исходя из своих собственных критериев.
На пятой стадии оправдание поступка основывается на уважении демократически принятого решения или вообще уважении прав человека.
На шестой - поступок квалифицируется как правильный, если он продиктован совестью, независимо от его законности или мнения других людей.
Кольберг утверждает, что многие люди никогда не переходят четвертую стадию нравственного развития, а шестой, элитарной стадии достигает менее десяти процентов людей.
Как ему удается столь точно оценить уровень нравственного развития людей? В основе исследования Кольберга (и ему подобных) лежали истории, содержащие нравственную дилемму. Вот одна из них - история Хайнца.
В одной европейской стране умирает от особой формы рака некая женщина. Между тем есть лекарство, которое, по мнению врачей, могло бы ее спасти. Это лекарство только что изготовил живущий в том же городе фармацевт. На его разработку от затратил $200), однако только за одну дозу этого препарата от требует $2000. Муж больной, Хайнц, сделал все возможное, чтобы собрать эту сумму, залез в долги, но добыл только $1000. Он попросил понизить цену на лекарство или продать его в рассрочку, однако фармацевт отказал. Той же ночью отчаявшийся Хайнц задумал проникнуть в аптеку и похитить лекарство.
Прав он или не прав? В своем ответе испытуемый, а теперь и вы, не мог ограничиться односложным ответом «прав» или «не прав», а должен подробно объяснить, почему он так считает, каковы мотивы ответа. В соответствии с преобладающим духом ответов на серию подобных историй респондент (мальчик или девочка) относился к тому или иному уровню, стадии нравственного развития. Вы можете заняться самодиагностикой с помощью предлагаемых ниже психологических описаний отдельных стадий.
Стадия 1 - покорность и наказание. Ценность людей не учитывается, речь идет преимущественно о связанных с поступком выгодах и наказании: чем серьезнее последствия поступка (материальные, юридические), тем предосудительнее он считается.
Стадия 2 - личный интерес. Ценность людей учитывается, но только в том объеме, в котором они могут представлять интерес для совершающего поступок, и в той мере, в какой они впоследствии способны отплатить за совершение этого поступка.
Стадия 3 - одобрение другими людьми. Ценность человека определяется теми чувствами, которые он к себе вызывает (последовательно замените в истории Хайнца жену на друга, затем на собаку, затем на соседа по лестничной клетке и, наконец, на случайного прохожего. Как изменятся ваши оценки ситуации?).
Стадия 4 - авторитет, закон и порядок. Человек оценивается условиями договора, контракта или обязательства, которые возлагают на него ответственность - перед женой, законом, Богом и т. д. Например, вступая в брак, многие западные люди дают публичную клятву быть друг с другом в здоровье и в болезни, пока смерть не разлучит их.
Стадия 5 - общественный договор и демократия. Ценность личности определяется правами человека, предполагающими равенство всех людей независимо от того, в каких личных или деловых отношениях они находятся.
Стадия 6 - универсальные принципы (западной культуры). Жизнь человека выше закона, решения, даже принятого демократическим путем, авторитета - человеческого или божественного.
Как правило, психолог-экспериментатор удовлетворяется полученными результатами исследования и не пытается на их основе изменить окружающий мир. Кольберг - яркое исключение из этого правила. Он основал центр, занимавшийся нравственным развитием детей, и на практике показал, что нравственным развитием ребенка можно целенаправленно управлять. Однако, как известно, и на Солнце имеются пятна. К. Гиллиган (С. Gilligan), одна из сотрудниц Кольберга, подвергла полученные им результаты обоснованной критике.
Она утверждала, что Кольберг разработал систему мужских нравственных ценностей, основанных на самоутверждении и справедливости , низводящую большинство женщин до третьей стадии нравственного развития.
Любопытно, что помимо научной аргументации, Гиллиган апеллировала к Библии: чтобы доказать Богу свою преданность, Авраам был готов принести ему в жертву собственного сына, в то время как блудница предпочла уступить своего ребенка сопернице, когда царь Соломон, разрешая ее спор с другой блудницей, предложил разрезать его пополам.
Гиллиган противопоставила системе Кольберга свою, женскую, основанную на заботе о другом человеке и самоотречении . Согласно Гиллиган, развитие нравственности у женщин проходит три уровня, между которыми имеются переходные стадии.
Уровень 1 - самоозабоченностъ . На этом уровне женщину занимают только те, кто в состоянии удовлетворить ее собственные потребности и обеспечить ее существование. На первой переходной стадии эгоизм начинает сменяться тенденцией к самоотречению . Женщина все еще сосредоточена на собственном благополучии, но в случае принятия решения все больше учитывает интересы других людей.
Уровень 2 - самопожертвование . Социальные нормы, которые регулируют поведение женщины, заставляют ее переходить к удовлетворению собственных потребностей лишь после удовлетворения потребностей других. Такова, например, роль «хорошей матери». На второй переходной стадии женщина начинает все больше принимать в расчет собственные желания и переходит в результате на
Уровень 3 - самоуважение . На этом уровне женщина понимает, что только она сама способна сделать свой жизненный выбор, не наносящий вреда людям, связанным с нею социальными связями, и вообще другим людям.
А теперь отдохните от теории и выполните следующее
Итак, мы теперь знаем, чем отличается детская мораль от морали взрослых, мужская от женской. На очереди вопрос: «Чем они (западные люди) отличаются от нас, россиян?»
Во времена, когда железный занавес надежно отделял нас от них и общение между ними и нами осуществлялось компетентными органами, многие искренне верили, что мы лучше. Мы строили коммунизм - светлое будущее всего человечества, а они загнивали. Немного смущало то, что их мучат кризисы перепроизводства, а у нас не хватает самого необходимого, но это не мешало советским людям увлеченно петь, что «никто на свете не умеет лучше нас смеяться и любить».
Всемирный фестиваль молодежи и студентов, прошедший летом 1957 г. в Москве, пробил первую брешь в круговой обороне нашего миролюбивого государства. Москвичи и немногочисленные гости столицы увидели, что они ничем особенно не отличаются от нас, разве лишь одеваются по-другому, более ярко, привыкли к другой еде и ведут себя непривычно: громко говорят на улицах, могут перешагнуть через ряд в театре и все время улыбаются.
Немногим тогда удалось разглядеть их внутреннюю свободу и чувство собственного достоинства. Чаще говорили об их невоспитанности и развязности, бесцеремонности и высокомерии чужаков.
Когда железный занавес наконец рухнул, нам стали доступны далекие страны, новые товары и незнакомые люди, и вопрос «Чем они отличаются от нас?» приобрел практический интерес, так как за чашкой чая или за столом переговоров быстро выяснялось, что мы - разные.
Тогда появилось волшебное слово «менталитет». Просто у них другая ментальность. Вспомнили Редьярда Киплинга: Запад есть Запад, а Восток есть Восток, и никогда им не сойтись. Так или иначе, но волшебное слово объясняло все. Одно только оставалось неясным: а что означает оно само, как обращаться с этой самой ментальностью, чтобы всем было хорошо.
Ясность внес Владимир Лефевр - эмигрант из России, выпускник мехмата Московского госуниверситета и кандидат психологических наук, а ныне сотрудник университета в Калифорнии. В 1982 г. в своей книге «Алгебра совести. Сравнительный анализ западной и советской этических систем», ставшей научным бестселлером, он дал простой, исчерпывающий и неприятный для нас ответ, который опровергнуть или хотя бы поставить под сомнение пока что никому не удалось. Познакомимся с основными идеями и результатами Лефевра.
Начните с ответа («да» или «нет») на опросник Лефевра:
1. Врач должен скрыть от пациента, что у него рак, чтобы уменьшить его страдания?
2. Врач не должен скрывать от пациента, что у него рак, чтобы уменьшить его страдания?
3. Преступник может быть наказан более сурово, чем требует закон, если это может устрашить других?
4. Преступник не может быть наказан более сурово, чем требует закон, даже если это устрашит остальных?
5. Можно дать лживые показания, чтобы помочь невиновному избежать тюрьмы?
6. Нельзя давать лживые показания даже для того, чтобы невиновный избежал тюрьмы?
7. Можно послать шпаргалку во время экзамена близкому другу?
8. Нельзя посылать шпаргалку во время экзамена даже близкому другу?
Респонденты Лефевра (62 американца и 84 бывших советских гражданина) показали, что типичный представитель западной этической системы ответит нет-да-нет-да-нет-да-нет-да, а советской противоположным образом - да-нет-да-нет-да-нет-да-нет.
Сравните свой ответ с типичными, и количество совпадений подскажет, какой из них вам ближе по духу.
Как устроен опросник Лефевра? Предложенные им восемь вопросов легко разбить на четыре пары противоположных утверждений. Во всех парах ставится прекрасная цель: уменьшить страдания больного, устрашить преступников, спасти невиновного от тюрьмы, помочь близкому другу.
Вот только средства достижения этих целей предлагаются разные: хорошие (сказать правду больному, соблюсти закон, дать искренние показания, добросовестно выполнить процедуру экзамена) и плохие (обмануть больного, нарушить закон, дать лживые показания, обмануть экзаменатора и нарушить процедуру экзамена).
Таким образом, опросник выясняет наше отношение к тому, какие средства, по нашему мнению, хороши для достижения хорошей цели. Проблема эта стара, как мир. Вспомните знаменитую формулу Никколо Макиавелли (Machiavelli) «цель оправдывает средства» и знакомую многим с детства фразу «ложь во спасение».
Эксперимент Лефевра вскрыл глубинное различие между ними и нами. Оно не надуманное. Например, в наших медицинских университетах, в отличие от американских, продолжают учить будущих врачей тому, что нельзя говорить правду онкологическому больному.
Но почему мы отвечаем противоположным образом?
Западная, или христианская, этика основана на десяти заповедях, запрещающих зло: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего (эту заповедь люди помнят и, соответственно, соблюдают хуже всего), не желай дома ближнего твоего и т. д. (Ветхий Завет, Исход, 20:2).
Это запреты против некоторых средств достижения любой цели. Следовательно, любой компромисс добра и зла, например убийство для блага человечества, оценивается как зло.
В основе советской этики лежит «Моральный кодекс строителя коммунизма», принятый на XXII съезде КПСС в 1962 г. Во времена Н. С. Хрущева его текст висел на стене каждой столовой, не говоря уже о более официальных местах. Сегодня молодые граждане России с трудом вспоминают название этого программного документа (им лучше известна музыкальная группа «Моральный кодекс»), а его полный текст (12 коммунистических «заповедей») и вовсе стал труднодоступным. Однако любой здравомыслящий человек понимает, что он не содержит прямых призывов убивать, прелюбодействовать, красть или оговаривать ближних.
На первый взгляд, «Моральный кодекс» представляет из себя комбинацию Ветхого и Нового Завета. Он содержит предписания двух типов: каким быть (верным Родине, честным и правдивым, нравственно чистым, простым и скромным) и что делать (добросовестно работать на благо общества, сохранять и умножать общественное достояние).
Однако более пристальный анализ показывает, что в нем есть декларация добра, но нет запрета зла. Следовательно, компромисс между добром и злом оценивается положительно (например, правильно с точки зрения «Морального кодекса» поступил Павлик Морозов, ради светлого коммунистического будущего предавший отца).
В книге Лефевра приводится ответ Сталина на вопрос леди Астор «Когда вы перестанете убивать людей?»: «Когда в этом не будет больше необходимости».
Христианская идеология основана на запрете зла, советская - на декларации добра. Но есть большая разница между принципами «не лги» и «будь честным»!
Более того, согласно «Моральному кодексу», нужно по-разному относиться к друзьям (коллективизм и товарищеская взаимопомощь, гуманные отношения и взаимное уважение) и к врагам (нетерпимость к нарушителям общественных интересов, к тунеядцам, карьеристам, стяжателям, антикоммунистам).
Основной результат, доказанный Лефевром как теорема (редкий случай для современных социальных наук), парадоксален: идеальный представитель западной этической системы, отрицательно оценивающий компромисс между добром и злом, тем не менее стремится к компромиссу с другим даже в ситуации конфликта (что родственно христианскому принципу ненавидеть грех, но быть терпимым к грешнику).
Напротив, идеальный представитель советской этической системы, положительно оценивающий компромисс между добром и злом, тем не менее, стремится к конфронтации с партнером. Он ориентирован на беспощадную борьбу даже с тем, чья угроза для него маловероятна.
Из теоремы Лефевра не следует, что нормальное общество нуждается только в представителях западной этической системы. Конечно, желательно, чтобы большинство граждан поддерживало дух сотрудничества, но необходимы и люди, четко реагирующие на опасность.
Проиллюстрируем теорему Лефевра на бытовом уровне. В Америке демонстрация агрессивности с угрожающими мимикой и жестами в ходе конфликта есть признак распущенности и плохих манер, а в советской культуре говорит о наличии у человека твердых жизненных принципов, сформированных в процессе воспитания.
Упрощенный внутренний монолог «хорошего» американца таков: «Я не знаю этого человека, но опущусь в собственных глазах, если буду к нему враждебен. Даже если мне будет плохо, я должен протянуть ему руку и засмеяться. Мой компромисс, моя доброжелательность - это жертва, но я должен поступить так, чтобы уважать себя».
«Принципиальный» советский человек рассуждает по-иному: «Я не знаю этого человека, но упаду в собственных глазах, если буду к нему доброжелателен или прогнусь перед ним. Даже если мне будет плохо, я должен показать, что готов бороться до конца. Моя враждебность - это жертва, но я должен пойти на нее, чтобы уважать себя». Он воспринимает смех или формальную благожелательность противника как слабость или трусость, считает, что «добро должно быть с кулаками».
Итак, этическая бескомпромиссность связана с компромиссом в человеческих отношениях, а этический компромисс связан с бескомпромиссностью в них же.
Иногда пытаются снять проблему различий между ними и нами, утверждая, что при коммунистах люди вместе с религией утратили моральные ценности. Покажем, что это не так. Критерий прост: способность «идеала» данной культуры к жертве. Способность к жертве, например во имя идеи, несовместима с утратой морали. В истории Советской России мы находим такое количество кровавых жертв, что остается только признать: мораль не была утрачена. Она изменилась и стала несовместима с прежней. Мы и они - разные и морально несовместимые.
В 1994 г. Владимир Лефевр приехал в Москву на Международный симпозиум, посвященный рефлексивным процессам, и, безусловно, был на нем центральной фигурой. Главная идея, владевшая им тогда, состояла в том, что нужна специальная программа, включающая игры и упражнения, предназначенные для формирования у юных россиян западной этической системы. Однако на вопрос из зала женщины-педагога о том, как же будут уживаться в одной семье носители двух полярных концепций, убедительного ответа не последовало (художественный ответ был дан ранее в книге братьев Аркадия и Бориса Стругацких «Гадкие лебеди», и он трагичен).
«Моральный кодекс строителя коммунизма» начертан на парадном, красивом входе в здание социализма. Но есть и черный, мрачный вход. Имя ему - ГУЛАГ. Его духом пропитан даже советский официоз. Вспомним недавнюю терминологию: социалистический лагерь , построенный зэками Московский университет был разбит на зоны , а общежития - на блоки .
Самая известная из заповедей ГУЛАГа - сводная, состоящая из трех не: «Не верь, не бойся, не проси!» . Ее форма, основанная на абсолютных запретах (никому не верь, никого не бойся, ничего ни у кого не проси), не должна ввести вас в заблуждение. По авторитетному свидетельству Александра Солженицына, заповеди зэков «ничего общего не имеют с христианством», на разных островах ГУЛАГа их «...насчитывают разное количество, не совпадают в точности их формулировки, и было бы увлекательным отдельным исследованием провести их систематизацию».
Лефевр и Солженицын - проницательные люди, но для полноты картины полезно бы узнать мнение о нас коренных американцев. Они немногословны и прагматичны: «Все ваши проблемы и разговоры о духовности - от бедности. Если бы у вас были такие же квартиры и автомобили, как у нас, вы думали бы точно так же».
В конце главы, как обычно, размещены резюме и упражнение, позволяющее быстро оценить степень духовного сходства различных людей (на финише мы решили обойтись без контрольных вопросов).
Современная жизнь в мегаполисе, практически полностью освобожденная от давления на женщину нравственных законов, поддерживает у женщин иллюзию свободы как отсутствия внутреннего нравственного стержня, структуры, лежащей в основе личности. Я иду еще дальше и утверждаю, что нравственность мешает главной природной программе женщины, т. е. получению и подчинению ресурсов мужчины.
Именно по этой причине, какие бы воспитательные меры ни были приняты в детстве женщины, но если игра в нравственность ей не выгодна, тои размышлять на эту тему женщина не будет. Если нет внешнего нравственного воздействия уровня общества, семьи, законов, церкви, то перед нами просто представительница прекрасного пола, которая идет напролом к достижению своих целей.
Именно мужчины взращивали институт моральных законов общества. Разумеется, это не означает, что все мужчины высоконравственны. Но чаще всего они принимают эти законы к рассмотрению, совершается некий нравственный выбор — между «правильным» и «неправильным».
Утрированный пример для закрепления: практически все мужчины знают, что такое честное слово, и большинство из них его держат или пытаются это делать. Они знают цену данному слову и испытывают угрызения совести и стыд, когда не удается сдержать обещание.
Для женщин, их подавляющего большинства, обещание не значит ровным счетом ничего. Это просто слова, которые были сказаны, когда это было нужно, и забыты, когда не нужно. И все это оправдывается женским легкомыслием и часто поощряется самими же мужчинами.
Сейчас часто повторяют, что женщина — существо социальное, на самом деле подразумевая под этим общительность женщин и умение налаживать и выстраивать отношения с людьми. Но эти отношения обычно не поднимаются выше уровня матери, подруг, любовника, мужа, коллег по работе, иными словами «ближнего круга», людей сферы непосредственного интереса женщины. Нравственность в женском понимании, вернее ее визуальная картинка, внешняя сторона, и обслуживает именно эти отношения.
И, наоборот, нравственность мужская возникла на заре истории как средство универсальной внутри- и межобщинной коммуникации, служа нуждам зарождающегося общества.
Если говорить проще, людям понадобились универсальные нематериальные ценности и общие нормы, правила поведения, принимаемые большинством людей для облегчения производственных и торговых отношений, законы для утверждения доверительной координации совместных действий. Убить соплеменника без причины — зло, обмануть партнера по примитивному бизнесу — зло, отнять чужое имущество или жену — зло. Именно тогда зародились такие понятия, как репутация, деловая этика.
А вот у женщин, несмотря на то что прошли сотни и тысячи лет, главной жизненной задачей так и остались поиск, привлечение и привязка к себе сильного и добычливого самца, перераспределение ресурсов внутри семьи в пользу себя и потомства, обменивая на них любовь и заботу о доме мужчины.
Мужчины развивали и усложняли универсальные нравственные нормы, являясь их создателями, носителями и охранителями, низвергателями, а для женщин, по сути, ничего не изменилось: задачи ведь те же. Мало того, нравственность, насаждаемая мужчинами, вступила в конфликт с главной биологической задачей женщины.
Мужчины сами, увы, склонны выдумывать некую «нравственную чистоту» женщины. И в этом в том числе кроется наша тяга к гармонии: мы стараемся наделить существо ангельской наружности теми чертами личности, которые, по нашему внутреннему убеждению, должны быть ей присущи. Мы подсознательно стремимся к совершенству и законченности и умозрительно «доделываем» женщину. При этом возможность объективного восприятия и анализа качеств женщины блокируются чувственностью и романтизацией.
Чаще всего мучительное, в наше время почти неминуемое, разрешение конфликта между реальностью и выдуманной нравственностью женщины приводит мужчину в состояние шока.
Не бывает моральных или аморальных женщин. Женщины существуют вне морали, они ей не подвержены. Что подразумевает понятие нравственности прежде всего? Наличие совести, твердых понятий о добре и зле, внутреннее стремление к истине и справедливости, забота об общественном благе — категорий, сверхценность которых, безусловно, принимается нравственным человеком.
Добро и зло — эти категории у женщины сведены к личному приятию или неприятию. Под добром она часто подразумевает сдержанность, неагрессивность, показную расположенность, улыбчивость, услужливость. Вообще, добро то, что приятно и выгодно. Прежде всего самой женщине. Зло в ее понятии — антипод перечисленного. Так, женщина говорит: «Ты злой», когда не получила от мужчины желаемого; «Я добрая», — думает она, ласково играя с кошкой. Что касается добра и зла вообще, то вряд ли вы встретите женщину, всерьез осмысливающую эти категории отвлеченно от конкретной ситуации.
Проще говоря, ну не будет она ломать голову, нравственен ее поступок или нет. Но вот вопросы, которые она обязательно задаст себе: «Выгодно ли мне это?», «Что мне за это будет, не потеряю ли я, не понесу ли наказание?», «Как это скажется на отношениях ко мне других людей?»
Женщина знает правила морали
И этики взаимоотношений с людьми (они озвучиваются при воспитании девочки), но по-своему интерпретирует их смысл, суть и значение. Мораль для женщины, это необходимый в определенных случаях «раскрас» хамелеона, некая формальная обрядность, выполнение которой она принимает на себя по необходимости. Но как только это одеяние перестает быть выгодным, то женщина просто делает то, что ей нужно.
Это одна из самых провокационных и сложных для принятия глав в моей книге. Но я не боюсь обвинений в шовинизме и женоненавистничестве, ибо давно уже прослыл таковым, рискну посягнуть на миф о «нравственной чистоте женщин» и выражу свою мысль прямо и недвусмысленно: «нравственность, как характеристика личности, вообще говоря, женщине не свойственна». Прекрасно отдаю себе отчет в том, что большинство женщин эта глава приведет в бешенство и истерику.
Я не утверждаю, что каждая женщина безнравственна в своем поведении, но говорю, что само понятие нравственности ей, чаще всего, непонятно.
Есть мужчины "нравственные", а есть безнравственные. А женщина ВООБЩЕ не понимает постановки этой проблемы. Она исключена из этой плоскости, она ВНЕ. Ну, как кошка.
Не бывает моральных или аморальных женщин. Женщины существуют ВНЕ морали, они ей не подвержены.
Что подразумевает понятие нравственности прежде всего? Наличие совести, твердых понятиях о добре и зле, внутреннее стремление к истине и справедливости, забота об общественном благе — категорий, сверхценность которых безусловно принимается нравственным человеком.
Формализованность этих качеств на уровне социальных, межличностных связей и общественных установок мы называем моралью.
Добро и зло. Эти категории у женщины сплющены до личного приятия или неприятия. Под добром она часто подразумевает сдержанность, неагрессивность, показную расположенность, улыбчивость, услужливость. Вообще, добро то, что приятно и выгодно. Прежде всего, самой женщине. Добра "просто" для женщины не существует.
Зло в ее понятии — антипод перечисленного. Так, женщина говорит: «Ты злой», когда не получила от мужчины желаемого; "Я добрая", - думает она сюсюкая с кошкой.
Что касается добра и зла вообще, то вряд ли вы встретите женщину, всерьез осмысливающую эти категории отвлеченно от конкретной ситуации.
Проще говоря, ну не будет она ломать голову нравственен ее поступок или нет. Но вот вопросы, которые она обязательно задаст себе:
-
выгодно ли мне это?
- что мне за это
будет, не потеряю ли я, не понесу ли
наказание?
- как это скажется на
отношениях ко мне других людей, прежде
всего, тех, от которых я завишу или в
которых нуждаюсь?
Сама система координат "нравственно-безнравственно", лежит ВНЕ понимания и мироощущения женщины, воспринимается женщиной, как что-то заумное, искусственное, лишнее.
Но ИЗОБРАЖАТЬ нравственность женщина умеет. Что, чаще всего, и делает, но лишь до той поры, пока ей это выгодно. Женщина — хамелеон, она мастерски мимикрирует когда заинтересована в этом.
Какова может быть эта выгода?
Привлечение потенциального
мужчины, формальное соответствие
интуитивно пойманному его понятию о
том, какой должна быть женщина
- некий
социальный статус, показная
благопристойность, "приличие"
-
прямая корысть
- возможность манипуляции
при помощи категорий, смысл которых
женщина не принимает
Женщина ЗНАЕТ правила морали и этики взаимоотношений с людьми (они озвучиваются при воспитании девочки), но не понимает их смысла, сути и значения. Мораль для женщины, это необходимый В ОПРЕДЕЛЕННЫХ СЛУЧАЯХ "раскрас" хамелеона, некая формальная обрядность, выполнение которой она принимает на себя по необходимости. Но как только это одеяние перестает быть выгодным, то женщина просто делает то, что ей нужно.
Современная жизнь, практически полностью освобожденная от давления на женщину нравственных законов, подтверждает ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ у женщин внутреннего нравственного стержня, как структуры, лежащей в основе личности. Говоря об этом я вовсе не ставлю это женщинам в вину, они таковы, какие они есть. Но помнить об этой особенности женщин мужчинам нужно всегда.
Я иду еще дальше: и утверждаю, что нравственность МЕШАЕТ главной природной программе женщины, т. е. получению и подчинению ресурсов мужчины. Именно по этой причине и не прививаема ей надежно: какие бы воспитательные меры не были приняты в детстве женщины, но если игра в нравственность ей не выгодна, то и размышлять на эту тему женщина не будет. Если нет внешнего нравственного воздействия уровня общества, семьи, законов, церкви, то перед нами самка, которая идет напролом к достижению своих целей.
"- Мужчины придумали мораль и еще эту… целесообразность — женщины бы этого не придумали никогда,— говорит она громко, зная, что я спешу за ней."
Захар Прилепин "Тень облака на другом берегу"
Именно мужчины взращивали институт моральных законов общества. Разумеется, это не означает, что все мужчины высоконравственны. Но чаще всего они принимают эти законы к рассмотрению, совершается некий нравственный выбор - между "правильным" и "неправильным". А женщины же ВООБЩЕ не задаются этими вопросами.
Утрированный пример для закрепления: практически все мужчины знают что такое честное слово и большинство из них его держат или пытаются это делать. Они знают цену данному слову и испытывают угрызения совести и стыд, когда не удается сдержать обещание. Для женщин, их подавляющего большинства, обещание не значит ровным счетом НИЧЕГО. Это просто слова, которые были "вброшены", когда это было нужно, и забыты, когда не нужно. Заметьте, речь не идет о подавлении совести! Просто честность и соблюдение своего честного слова на самом деле для женщин НИЧЕГО не значат. Это эфемерные, абстрактные понятия.
Сейчас часто повторяют, что женщина — существо социальное, на самом деле подразумевая под этим общительность женщин и умение налаживать и выстраивать отношения с людьми. Но эти отношения обычно не поднимаются выше уровня матери, подруг, любовника, мужа, коллег по работе, иными словами "ближнего круга", людей сферы непосредственного интереса женщины. Нравственность в женском понимании, вернее ее визуальная картинка, внешняя сторона, и обслуживает именно эти отношения.
И наоборот, нравственность мужская возникла на заре истории, как средство универсальной внутри- и межобщинной коммуникации, служа нуждам зарождающегося диверсифицированного общественного производства. Если говорить проще, людям понадобились универсальные нематериальные ценности и общие нормы, правила поведения, принимаемые большинством людей для облегчения производственных и торговых отношений, законы для утверждения доверительной координации совместных действий. Убить соплеменника без причины — зло, обмануть партнера по примитивному бизнесу — зло, отнять чужое имущество или жену - зло. Именно тогда зародились такие понятия как репутация, деловая этика.
Именно тогда зародилась и религия как институт поддержания нравственности, при этом грозные боги-супериерархи принимались и почитались как главные мерила поступков людей, их правильности или неправильности.
Иудо-христианская цивилизация воздвигла пьедестал альтруизму и утвердило служение общественному интересу одной из самых высоких добродетелей.
Прогресс человеческого рода был колоссальный: мужчины, вышедшие из пещер и получившие универсальные для всех нравственные нормы, смогли создать прообраз раздельного (диверсифицированного) общественного производства и торговлю, пусть пока еще и в виде натурального товарообмена!
Такой-то занимался изготовлением наконечников для стрел и выменивал их на хлеб, выпекаемый тем-то, одна община или род выменивал вылавливаемую рыбу на шкуры, добываемые соседями. Честность в подобных сделках и кооперативность мужчин в "забивании мамонта" и легли в основу зарождающихся нравственных норм. Человек осознал общественный (кланововый, родовой, общинный) интерес и выработал законы по его охране, которые стало выгодно соблюдать всем вместе.
Появились первые межродовые и межобщинные военные союзы. Социумы укрупнялись, принимая универсальные нормы поведения.
Разумеется, я очень утрирую для наглядности, я не историк, не указываю точно когда, где и как это происходило, мне важно донести суть, сам принцип: институт нравственный ценностей обязан был появиться в целях общественного блага, мирного сосуществования, производственного прогресса и охраны семьи и частной собственности.
Тогда люди и вышли из пещер...но женщины из пещер НЕ ВЫШЛИ. Их сферой компетенции так и остался дом, быт семьи, рождение и воспитание потомства.
Социальные коммуникации? Муж, дети, соседки по "вигвамам". Средства этих коммуникаций - умение понимать внутреннее состояние других людей, психологическое подстраивание, хитрость, манипуляции, интриги.
Их, женщин, главной жизненной задачей так и остались поиск, привлечение и привязка к себе сильного и добычливого самца, перераспределение ресурсов внутри семьи в пользу себя и потомства обменивая на них "любовь" и заботу о доме мужчины. Мужчины развивали и усложняли универсальные нравственные нормы, являясь их создателями, носителями и охранителями, низвергателями, а для женщин, по сути, ничего не изменилось: задачи ведь те же. Мало того, нравственность, насаждаемая мужчинами, вступила в конфликт с главной биологической задачей женщины.
Если взглянуть на историю Человечества и женщину под таким углом, то станет совершенно ясно, что становление и укрепление цивилизаций сопровождалось обязательным подавлением и обузданием пагубных и деструктивных самочных инстинктов. Женщина, сама ее внутренняя суть, противоречит нравственным нормам, в частности, иудо-христианской Цивилизации. Наши предки прекрасно понимали это и не допускали женщин до священнослужения и судейских функций. Как жаль, что мудрость эта, выработанная и пронесенная через века и тысячелетия Истории Человека, так легкомысленно попрана!
«Как же так?» - спросит меня читатель, «Ведь нас приучили воспринимать женщину как эталон нравственной чистоты".
Да, женщина вполне может вести себя в согласии с нравственными установками, равно как и кошка далеко не всегда крадет сметану. Особенно когда сыта.
Мужчины сами, увы, склонны выдумывать некую «нравственную чистоту» женщины. И в этом в том числе кроется наша тяга к гармонии: мы стараемся наделить существо ангельской наружности теми чертами личности, которые по нашему внутреннему убеждению должны быть ей присущи. Мы подсознательно стремимся к совершенству и законченности и умозрительно "доделываем" женщину. При этом возможность объективного восприятия и анализа качеств женщины блокируются чувственностью и романтизацией.
Чаще всего, мучительное, в наше время почти неминуемое, разрешение конфликта между реальностью и выдуманной нравственностью женщины, приводит мужчину в состояние шока.
Царь Шломо (Соломон) написал:
" Я нашёл одного праведного мужчину среди тысячи, а среди тысячи женщин не нашёл ни одной."
(Экклезиаст 7:1-29)
Так или иначе, но и умнейшие представители нового времени догадывались о давлеющей животной сути женщины, хотя и не решались объявить о своей находке громогласно и решительно.
Андрей Прозоров, герой пьесы «Три сестры» Антона Павловича Чехова признается с тоской:
«Жена есть жена. Она честная, порядочная, ну, добрая, но в ней есть при всем том нечто принижающее ее до мелкого, слепого, этакого шершавого животного. Во всяком случае, она не человек.»
Сам Антон Павлович в одном из писем к своему другу и издателю Алексею Суворину пишет:
« Больше всего несимпатичны женщины своею несправедливостью и тем, что справедливость, кажется, органически им не свойственна. Человечество инстинктивно не подпускало их к общественной деятельности; оно, Бог даст, дойдет до этого и умом. В крестьянской семье мужик и умен, и рассудителен, и справедлив, и богобоязлив, а баба — упаси Боже!»
Чезаре Ломброзо в своей книге «Женщина преступница и проститутка» для объяснения безнравственного и преступного поведения женщин предпочитает говорить о «нравственном помешательстве («moral insanity»), как о неком дефекте личности, болезни, таким образом, утверждая в нем исключения из правила. Бедный господин Ломброзо! По своей наивности своего еще романтического века он предполагал безнравственность женщины как единичные отклонения от нормы, он провел выдающееся для своего времени исследование разновидностей таких отклонений, но ему не хватило смелости предположить простую мысль о несвойственности женщине нравственности как таковой.
В качестве оправдания Ломброзо признаю, что не так-то много он требовал от женской нравственности, определив «нормальный женский тип», основанный на двух качествах: материнском чувстве и стыдливости.
Именно в отсутствии у женщин внутреннего нравственного стержня и четкого кроется разгадка тех многочисленных случаев шока мужчин
Я безусловно не являюсь образцом нравственности, хотя стремления к этому у меня есть. И скажу со всей откровенностью, что такие понятия как "честность", "пассионарность", "альтруизм", "истина", "дружба", "взаимовыручка", "порядочность" - для меня вовсе не пустой звук, а предмет моих размышлений и постоянной внутренней работы. Так вот у женщин, у их абсолютного большинства, сама постановка этой задачи отсутствует - поймите меня правильно: это их НЕ ЗАНИМАЕТ и НЕ ИНТЕРЕСУЕТ.
История "Съездила в отпуск" с женского форума.
Приехала с отпуска три недели назад. Были с подругой в Турции в городе Кемер. Сколько я историй слышала про зажигательные и горячие ночи в этой прекрасной стране, но ехала с полной уверенностью что это меня не коснеться, так как я замужем. Радовалась за подругу что может здесь то она оторветься!! Два дня мы лежали у моря и на третий день решили пойти в город по магазинам. И там познакомилась с ним!! Скромный и очень хорошо говорящий по русски. Дал сначала свою визитку типа приходите еще, но мы болтали и болтали и в итоге говорит дай свой телефон на дискотеку пойдем вечером.) и я дала!! И в общем понеслось!! Свидания, ночные прогулки, ночные кафе с турецкой кухней и море секса!!! По приезду домой мы переписываемся каждый деньто просто смс-ки, то фейсбук, по скайпу не видимся из-за разницы во времени и работает он до 24 часов. Сама то я приехала домой, а душа осталась там!! Мне почти каждую ночь сниться Турция! Муж почти все знает, но его поведение меня просто поразило, он ничего не сделал не наорал.. спросил тока не развожусь ли я с ним пока?? сказала что нет и успокоился!! Безразличие? И приехав в родной Мурманск я приняла решение уехать жить в Турцию!! Ну не хочу я жить в России и попу морозить! Турецкий мой мальчик не знает что я собираюсь переезжать, он только знает что я в сентябре приеду на три недели, а еду как раз решать воспрос с видом на жительство, хочу открыть там свой бизнес, турецкий не проблема! Страшно очень!!! Но жизнь одна!! И не смотря как сложаться отношения с турецким парнем, хочу в Турцию!! Море, солнце!!!
Я прочитал 700 с лишним комментариев женщин. Чего только дамы не понаписали: и насмешки, и пожелания счастья, призывы одуматься и упреки в глупости.
Но я не обнаружил ни одного, я подчеркиваю: НИ ОДНОГО комментария с оценкой ее поступка в контексте нравственности и порядочности.
НИ ОДНОГО комментария с осуждением ПОДЛОСТИ по отношению к мужу, а, возможно, и детям.
И НИ ОДНА женщина не осудила шлюху и не назвала мерзость мерзостью.
Почему женщине ошибочно приписывалась нравственность? Если ответить одним словом — да блюли их строже. Женщине просто сызмальства устанавливались довольно жесткие рамки поведения, одобряемого родителями, обществом, мужем.
Строгое родительское воспитание, последующее замужество с четко расписанными обязанностями, понятие о которых привито в детстве, и поддерживалось обществом и церковью, жестко регламентировало жизнь женщины. И общество жестко наказывало уклонисток, достаточно вспомнить Анну Каренину.
Еще сто лет назад женщина, вступившая в недозволительную добрачную связь, ставшую достоянием общества, с высокой вероятностью попросту лишалась шансов на достойное замужество.
Супружеские измены порицались и наказывались весьма значительно еще сто лет назад. Я не говорю о древности, когда изменщиц попросту сбрасывали с обрыва на камни.
Так или иначе, но патриархальная цивилизация не питала иллюзий относительно собственной внутренней добродетельности женщины и полагалась на строгие установки и регламентацию ее поведения.
В наше время большинство сдерживающий факторов рухнули и мы имеем то, что имеем.
Большинство женщин вольно или невольно пытаются заменить истинные нравственные принципы и навязать мужчине свое пространство понимания плохого и хорошего. Часть этих типично бабских догматов уже прочно въелась в общественную ткань сознания. Эта бабская псевдо-нравственность, утрированный набор выгодных женщинам догматов, вдалбливается мужчинам с самого детства. И происходит это чаще всего по причине либо полного отсутствия отцовского воспитания, либо его ослабленности, тотальной феминизации воспитательных практик. В результате этого вырастает мужчина, лишенный самостоятельности нравственного мышления и понимания истинных нравственных ценностей, мужского предназначения и целей, способный оперировать лишь в ограниченном пространстве тенденциозных бабских императивов. Такой мужчина - готовый объект для манипулирования и женского доминирования. На АБФ этот тип мужчин получил название "АЛЕНЬ".
Феминистки очень любят называть прошлые столетия "женским рабством", но достаточно взглянуть на женщин современности, чтобы понять: а ведь наши предки были совершенно правы, когда применяли жесткие регламенты женского поведения.
Много ты, читатель, лично знаешь женщин, которые бы мучались угрызениями совести? Не показной их декларацией, не сожалением о потере мужчины, не досадой за упущенные материальные блага и испорченную репутацию, а именно совестью.
Обратите внимание, что деградация нравственных понятий и институтов общества тесно коррелирует с процессом матриархального разложения. Приличным, нормальным человеком сейчас считается вовсе не обладатель прочных нравственных принципов, развитого ума, человек честный, справедливый, искренний, ищущий, добрый, а обладатель толстой мошны, человек-потребитель, тот, в основе побуждений которого лежит стремление приобретать и тратить как можно больше. Именно эти черты стали доминировать в определении статуса человека в обществе и его положения в "табели о рангах". В основе — бабское мироощущение, псевдонравственность, заключающаяся в девизе "брать как можно больше и ничего не давать взамен". Матриархальная деградация — не только повсеместный бабобеспредел, но и крайне опасная утрата нравственных ориентиров общества.
Какой вывод я хочу предложить мужчинам:никогда не обольщайтесь мистической порядочностью женщины, не расчитывайте на ее нравственность ровно так же, как вы не полагаетесь на порядочность соседской кошки или обезьяны в зоопарке. Умейте отделять показуху "демо-режима" от истинных мотивов женщины. Думайте ВЕРХНЕЙ головой и судите ТОЛЬКО по поступкам. Не выдумывайте сами сказку о "порядочности женщины" - ее никогда не было и нет.
Д. Селезнев, 2012
Л. Кольберг полагал, что главное в моральных отношениях людей – это «справедливость» (justice), основанная на личной честности и правах других, однако этот вывод был сделан на основании длительных (в течение 40 лет) исследований, проводимых в мужских колледжах. Позднее было показано, однако, что это традиционно мужская ценность, а женщинам более свойственно объяснять добрые поступки ценностью «заботы» (саге), ориентированной на потребности других и требующей отказа от собственных притязаний, жертвенности. Таким образом, по мнению К. Джиллиган, женщины ориентируются в своем моральном поведении не на объективные права, а на субъективную выраженность эмоционально воспринимаемой потребности другого человека (помогают не тому, кто заслужил, а тому, кто демонстрирует свое бедственное положение и вызывает больше сочувствия).
Проявления «мужской» и «женской» морали отмечались многими исследователями. Так, ранжируя по значимости 15 терминальных ценностей М. Рокича, российские женщины отвели «честности» 7‑е место, а «правдивости» – 11‑е. Мужчины «честность» поставили на 6‑е место, а «правдивость» на 9‑е (примечательно, что США и мужчины, и женщины отводят указанным ценностям 1‑е или 2‑е места).
Отечественный исследователь В.В. Знаков, изучая проявления лживости у мужчин и женщин, также отметил несколько выразительных особенностей (6). Так, например, уже в определениях лжи женщины продемонстрировали более высокую рефлексию (объяснения нравственных категорий даются им легче). Далее, можно выделить по крайней мере два типа лжи – эгоцентрическую (когда о тех, кому говорят неправду, не думают, а преследуют только свои собственные цели) и альтруистическую (случаи «лжи во спасение», добродетельной лжи, при которой человек старается свести к минимуму последствия какой‑то значимой информации). Альтруистическая ложь более присуща женщинам и фемининным мужчинам, эгоцентрическая – мужчинам и маскулинным женщинам.
Объясняя необходимость лжи, женщины чаще обращаются к ее причинам («Оттого что боялся…»), мужчины – к целям («Для того чтобы победить…»). Женщины также чаще отмечают эмоциональные оттенки происходящего. Таким образом, женщины в своих моральных суждениях скорее процессуальны, а мужчины – результативны. И еще одна примечательная деталь: самооценка женщин по шкале правдивости существенно ниже, чем средняя самооценка мужчин. Трудно сказать» однако, является ли это выражением их объективной склонности к притворству или просто результатом более высокой рефлексии и критичности к себе по сравнению с мужчинами.
Интересно, что особенности морального сознания и нравственного поведения, обладающие половым диморфизмом, проявляются уже в подростковом возрасте. В отдельном исследовании мы изучали соотношение мотивов и ценностей альтруизма и достижения в сознании и поведении старших школьников (учеников 10‑го класса). Оказалось, что если мальчик обладал выраженными качествами альтруизма» то и учился он, как правило, лучше других. Иная картина наблюдалась у девочек. Девочки, популярные по критерию готовности оказать помощь, учились весьма посредственно (13).
Изучая самосознание подростков, мы обнаружили также, что в субъективном семантическом пространстве девочек образы «Филантропа» и «Преуспевающего» резко разведены, а у мальчиков, напротив, чаще интегрировады. И, наконец, в ситуации достижения мальчики демонстрируют повышение готовности оказывать помощь другим» ^ девочки, напротив, ослабление этого мотива. Таким образом, и на ментальном, и на поведенческом уровнях мальчики воспринимают (переживают) альтруистическое и эгоистическое как взаимоусиливающее, то есть они скорее кооперативны, а девочки обладают достаточно сегментизированньши субличностями, одна из которых обязательно главенствует над другой. То есть, ставя перед собой определенные прагматические цели, девочка внутренне как бы отказывается от альтруистической линии поведения, и, наоборот, ориентируясь на любовь к людям, она заранее готовит себя к жертвам тем, что ей тоже дорого. Эта интересная особенность, по‑видимому, обусловлена культурно (потому что Россию многие считают «женской» страной) и может помочь объяснить многие качества российского менталитета (в частности» уступчивость» легкий отказ от борьбы за достижения и пр.). Но, по большому счету, это качество вовсе не полезно.
За рубежом изучалось влияние разных условий на моральное сознание (13). В исследованиях особенностей семьи ребенка было показано, что у детей обнаружена положительная связь между уровнем суждения и свободой, которой располагает на работе его отец. Более автономными оказываются суждения детей из высших слоев общества (по сравнению с детьми из средних слоев). А подростки из неполных семей, которые росли в условиях жесткого контроля, чаще оказываются «ненадежными» (меняющими основание аргументов) в своих рассуждениях, в отличие от «надежных», в семьях которых господствовал положительный эмоциональный климат и было принято открыто разрешать конфликты.
Среди взрослых влияние на моральные рассуждения, сравнимое по силе с семейным у детей, оказывали профессия и общая направленность личности. Так, было обнаружено, что в группе естественников и инженеров моральные правила понимаются как обязательные, неизменные и противопоставленные повседневной действительности; в группе гуманитариев, в противоположность этому, нормы рефлексируются, моральное законотворчество и реальная жизнь не имеют четких границ. Актуальным для зарубежной психологии является также изучение связи промилитаристской ориентации и моральной зрелости. Было показано, например, что субъективное принятие военной службы положительно коррелирует с конвенциональным уровнем, а отвержение – с постконвенциональным уровнем развития морального суждения по Кольбергу. Кроме того, оказалось, что дилеммы из военной жизни решались на более низком уровне, чем гипотетические (это явление получило название «сегментизация сознания»).
Сравнение политических ориентаций в Германии показало, что «левые» чаще применяли конвенциональную и постконвенциональную аргументацию, а «правые» – доконвенциональную. В то же время обнаружено, что демократические взгляды чаще сочетаются с высоким уровнем морального развития, из чего делается вывод о том, что смысл демократизации и состоит в повышении моральности граждан.
Существуют и данные кросс‑культурных исследований в области изучения морального сознания (8, 12). Так, российско‑американский исследователь В.А. Лефевр обнаружил, что нормативные и идеальные представления о нравственном очень сильно различаются в России и США. Если для россиянина типично легкое использование дурного средства для достижения высокой цели (такое сознание Лефевр назвал дизъюнктивным), то для американского гражданина это исключено, американское сознание конъюнктивно
и, если средство не может быть честным, значит, нехороша и сама цель. Это характеризует нормативное (общераспространенное) сознание. Иные требования» однако, предъявляются к герою (т. е. формируют представление об идеальном). В России это человек бескомпромиссный («Лучше умереть стоя, чем жить на коленях»» «Ни шагу назад…»), а в США – напротив, обладающий высокой гибкостью и способностью приходить к соглашению. По оценкам и прогнозам В.А. Лефевра, западная этическая система более жизнеспособна, ибо бескомпромиссность приводит к уничтожению всех несогласных (что и было продемонстрировано неоднократно в истории нашей страны) и в конечном счете – к саморазрушению.
Регулярные учебные опросы студентов» впрочем, проводимые нами при помощи дилемм Кольберга на протяжении последних десяти лет, показывают» что привычная дизъюнктивность российского сознания постепенно смягчается.
Итак, результаты исследований, проанализированные в этой главе, показывают широкую вариативность форм реального и ментального взаимодействия человека с другими людьми, которые, однако, к настоящему моменту недостаточно систематизированы и соотнесены с другими проявлениями человеческой индивидуальности.